Ужасы. Замкнутый круг

МакКаммон Роберт Рик

Сойдя с парома, Али пошел по острову, попеременно открывая то один глаз, то другой. Его правый, праведный глаз наблюдал все ту же скучную картину — камни, небо да траву, в то время как левый дразнило зрелище полупрозрачных вуалей нежных тонов, скрывающих за собой манящие красоты рая.

Али шел, останавливался, снова шел. Глаз аятоллы вел его по каменистой тропе, и конечной точкой его пути был старый фермерский дом, ныне почти развалившийся, с пыльными окнами, окруженный высокой проволочной оградой, очевидно служившей защитой от коз. Сейчас его охраняли только чайки.

Сатанинский писатель сидел за письменным столом. Вид у него был довольно измученный, один глаз подергивался; он был почти полностью лыс. И все же при виде незваного гостя, словно бы нехотя наводившего на него пистолет,

он улыбнулся:

— Ну вот и дождался наконец.

И эта чертова улыбка — свидетельство его нормальности!

Али закрыл глаз праведника. Левым, собственным глазом он видел нимб над головой писателя. Сжав покрепче рукоятку пистолета, вперился правым глазом в лицо презренного писаки. Через секунду открыл и левый глаз; немедленно все перед ним поплыло, голова закружилась — он закрыл левый глаз.

— Ты похож на оживший светофор, — заметил писатель с таким видом, будто он отбирал афоризмы для некоего будущего словаря крылатых слов и выражений.

Взор аятоллы привлек нож для разрезания бумаги, привыкший вскрывать пухлые конверты, набитые чеками в валютах Сатаны — долларах, фунтах стерлингов, франках, марках, — коими оплачивались богохульные услуги этого писаки.

Левым глазом Али также увидел нож с острым кончиком. Розоватые, цвета разбавленной крови отблески лежали на лезвии. Ручка отсвечивала перламутром. Али вспомнил войну с Ираком и вдруг почувствовал себя обманутым. Странное желание зародилось у него в душе.

— Который из моих глаз, — спросил он, словно загадывая загадку, — который из них мой настоящий — мой истинный глаз?

Поражаясь, очевидно, странностям человеческой природы, писатель уставился на незнакомца, который поглядывал на него то одним, то другим глазом по очереди. Неужели ему действительно предлагали выбор, как это бывает в сказках? Выбор между жизнью и смертью — или всего лишь выбор между различными видами смерти?

Немного поколебавшись, он выпалил наугад:

— Левый.

— Сам ангел говорит твоими устами, — сказал Али; он схватил нож, открыл оба глаза и направил кончик стального лезвия на глаз праведника.

Писатель напрягся — он решил, что ошибся, хотя, наверное, в данном случае и нельзя было сделать верный выбор, — но Али воткнул нож в глаз аятоллы, вырвал его из глазницы и всадил нож вместе с распоротым, сочащимся глазом в доску стола.

— Этот глаз видит ад, — сказал он.

С его души свалилась огромная тяжесть, копившаяся в ней все эти годы обладания глазом аятоллы, и в первый раз за всю свою жизнь он почувствовал, как из его левого глаза текут слезы.

Пер. О. Гайдуковой

КАРЛ ЭДВАРД ВАГНЕР

Призрачное лицо [59]

Карл Эдвард Вагнер, издатель, писатель, лауреат Британской премии фэнтези и Всемирной премии фэнтези, родился в Ноксвилле, штат Теннесси. По образованию Вагнер психиатр. Его первая книга «Паутина тьмы» («Darkness Weaves With Many Shades»), в которой появляется Кейн, положила начало серии динамичных, захватывающих романов в жанре героического фэнтези. Среди произведений о Кейне — «Тень Ангела Смерти» («Death Angel's Shadow»), «Кровавый камень» («Bloodstone»), «Поход Черного Креста» («Dark Crusade») и сборники «Ветер ночи» («Night Winds») и «Книга Кейна» («The Book of Капе»).

В романах «Дорога королей» («The Road of Kings») и «Легион теней» («Legion from the Shadows») Вагнер поведал о новых приключениях героев Роберта Говарда — Конана и Брана Мак Морна. Лучшие рассказы в жанре хоррор представлены в сборниках писателя «В безлюдном месте» («In A Lonely Place»), «Почему не ты и я?» («Why Not You and I?») и «Не боясь утреннего света» («Unthreatened by the Morning Light»). Вагнер выступал в качестве составителя антологий «Лучшее за год. Ужасы» («The Year's Best Horror Stories»), впоследствии переизданных в твердой обложке под названием «Рассказы в жанре хоррор» («Horrorstory»), а также сборников «Эхо бесстрашия» («Echoes of Valor»)

и «Безумный страх» («Intensive Scare»).

Вагнер часто бывал в Лондоне, и повесть «Призрачное лицо» отражает его восхищение древним городом и его тайнами, а также популярным в 1960-е годы телесериалом «Мстители» («The Avengers»). Это произведение является частью романа, над которым Вагнер работал в течение нескольких лет.

59

В оригинале название рассказа «At First Just Ghostly», представляет собой фразу из песни «А Whiter Shade of Pale» (1967) британской рок-группы «Procol Harum». Полностью фраза звучит так: «Her face at first just ghostly, turned a whiter shade of pale» («Ее лицо, сначала лишь слегка походившее на лицо призрака, стало бледным как смерть»).

I. Мы начинаем снижение

Его звали Коди Леннокс, и он возвращался в Англию для того, чтобы умереть, а может быть, просто для того, чтобы все забыть, — ведь, в конце концов, это почти одно и то же.

Примерно час назад он задремал и проснулся, когда стюардесса «Бритиш Эйрвэйз» вежливо предложила ему заполнить иммиграционную форму. Он положил бумагу рядом с незаконченным пасьянсом и законченным бокалом скотча — и напомнил себе, что теперь в баре надо будет называть его «виски». Это была одна из немногих вещей, которые он забывать не собирался.

Леннокс постучал по бокалу:

— Может, еще один?

— Разумеется, сэр. — Стюардесса была блондинкой, хорошенькой, прекрасно сложенной, и говорила, словно дикторша Би-би-си, но с едва заметным ланкаширским акцентом. В ее профессиональную подготовку входило умение не коситься неодобрительно на пассажиров бизнес-класса, отказывающихся от завтрака в пользу лошадиной дозы виски.

Сосед Леннокса одарил его хмурым взглядом из-за бифокальных очков и снова уткнулся в сборник кроссвордов. Леннокс решил, что он — бухгалтер какого-то особенно отвратительного телевизионного проповедника и, несомненно, направляется по срочным делам в Швейцарию. Они обменялись несколькими фразами в самом начале перелета, когда Леннокс после выпитого в аэропорту шампанского и трех виски подряд признался, что он — писатель.

Сосед (язвительно):А, ну тогда назовите книги, которые вы написали.

Леннокс (внешне добродушно):Вы первый. Назовите книги, которые вы прочитали.

Далее воцарилось ледяное молчание, во время которого Леннокс раскладывал бесконечные пасьянсы при помощи принесенной стюардессой колоды карт и выпил бесчисленное количество бокалов виски, которое та усердно наливала ему. Он подумывал было подняться наверх, в комнату отдыха, но визит в уборную убедил его в том, что он вряд ли осилит подъем по лестнице. Поэтому он продолжал терпеливо раскладывать пасьянсы, несмотря на постоянные неудачи, и, раз за разом проигрывая, подавлял настойчивое желание сжульничать. Когда-то один друг в пьяном озарении сообщил ему, что Полный Неудачник — это тот, кто жульничает в пасьянсе и все равно проигрывает, и Ленноксу не хотелось рисковать.

В конце концов он заснул.

Коди Леннокс любил летать бизнес-классом. Он был долговязым — за метр девяносто, и хотя лицом и прической еще напоминал Джеймса Дина, [60] телу его уже перевалило за сорок, и оно протестовало, когда его втискивали во фруктовый ящик под названием «место эконом-класса». Он часто говорил, что съедобная пища и выпивка без ограничений в течение семичасового перелета стоят потраченных денег, а в качестве профилактики против скуки и расстройства биоритмов он обычно напивался до блаженного отупения и всю дорогу спал. Когда-то они с Кэти летали на «Конкорде», и в память о ней он больше никогда так не делал.

60

Джеймс Дин (1931–1955) — американский киноактер.