Ужасы
Шрифт:
— Да, — ответила Катя. — Я не просто вегетарианка. Я никогда не ела рыбы и мяса. На самом деле я веганка. [38] Моя мать когда-то тусовалась с хиппи. Она нас так воспитала. Я просто такая, какая есть. И меня это совершенно не беспокоит.
Она видела, как Юлиан поджал губы.
— Но есть плоть вполне естественно. Мы же хищники, охотники! Нам необходимы белки.
— Белков полно в бобовых.
— Нельзя быть вампиром и есть бобы.
— Я же не вампир, разве нет? Я просто готка.
38
Веганы —
— Какая разница! — сказала Лили, внезапно развеселившись. — Это-то уж точно не треска!
Катя посмотрела сквозь автомобильное стекло туда, куда указывал палец Лили. На вершине скалы рядом с дорогой стояли странные костяные ворота, белеющие на фоне черного грозового неба.
— Это челюсть кита, — пояснил Юлиан.
— Какая огромная, правда? — воскликнула Катя и тут же пожалела о таком банальном замечании. Разумеется, огромная. Она же принадлежала киту. Она подумала о своей сестре Джесс, которая была агентом по недвижимости и читала "Космополитен".
"Ну не знаю, что ты собираешься делать в Уитби в это время года. В Уитби скучно. Сплошная рыба и Дракула. Почему бы тебе не провести недельку в Малаге?"
— Вот и приехали. — Юлиан притормозил у тротуара.
У гостевого дома, выстроенного на продуваемой всеми ветрами скале, были лимонного цвета фронтоны, а перед домом красовался чахлый садик с облезлыми гортензиями. Выгрузив из машины свой багаж, Катя расписалась у конторки под пристальным взглядом маленькой бледной женщины в потертом акриловом свитере. Потом, со вздохом облегчения, отправилась наверх и захлопнула за собой дверь. До нее все еще доносился голос Юлиана, как будто читающий лекцию, и приглушенные реплики Лили, однако их комната внизу находилась за пределами слышимости, и постепенно все звуки затихли.
Позже, когда октябрьские сумерки сгустились, Катя отправилась в город. Она осторожно прокралась через холл гостиницы и тихонько прикрыла за собой дверь на случай, если Лили с Юлианом услышат и захотят отправиться с ней. Она ощутила легкий укор совести, но постаралась поскорее забыть о нем.
Уитби кишел готами, бродящими по узким улочкам, несмотря на промозглость и дождь. В баре играли модные группы "Сумерки Анубиса" и "Покойники", и Катя пробралась в последний ряд, уплатив шесть баксов. И на следующие полтора часа потерялась в море мрачной музыки и огней.
Музыка все еще продолжала звучать у нее в ушах, когда Катя вынырнула под дождь. Она на миг остро ощутила свое одиночество, миг достаточно долгий, чтобы им насладиться, потому что, когда Катя подняла голову, все были уже здесь.
Все остальные, и еще Дамиан, тонкий, нервный, который, возможно, станет ее парнем, — пришла вдруг сладкая, тайная мысль вместе с надеждой.
Остаток вечера прошел за болтовней, чипсами и выпивкой в ближайшем пабе. Сначала Катя была слишком счастлива, чтобы заметить название на вывеске, но когда паб закрылся и они снова оказались на улице, она подняла глаза и увидела, что заведение называется "Селедочный садок". Замечание
— Проводить тебя? — спросил Дамиан, и она кивнула, охваченная внезапным смущением. Они вместе пошли вверх по холму. На середине подъема, напомнив себе, что ей уже восемнадцать и она взрослая женщина, Катя взяла Дамиана за руку. Рука у него оказалась холодная и липкая, но Кате было все равно. Говорили они немного. Перед дверью гостиницы он поцеловал ее, довольно неуклюже, а затем ушел. Катя медленно прошла между сочащимися дождем гортензиями и поднялась в свою комнату. Она как раз снимала ботинки, когда раздался стук в дверь.
— Это я, — произнес Юлиан. Сейчас его голос показался ей совсем юным и напряженным. — Лили не у тебя?
— А разве она не с тобой? — Кате не хотелось впускать его. Она мечтала о том, чтобы сидеть на кровати и думать о Дамиане.
— Нет. Можно мне войти?
Катя мгновение постояла в нерешительности, затем открыла дверь. Юлиан показался ей еще бледнее, чем обычно, хотя сказать наверняка было сложно.
— Мы отправились на "Вечеринку разочарованных" в "Метрополь". Я отвернулся, а она исчезла. С тех пор я ее и ищу.
— Я не видела ее с того момента, как мы приехали.
— Кстати, куда ты ходила? — Тон у него был раздраженный и обвиняющий.
Катя рассказала ему.
— Наверное, она скоро вернется. Я б на твоем месте не стала переживать, честное слово.
Он, кажется, был бы не против задержаться, но Катя слишком устала. Она выставила растерянного Юлиана за дверь и упала на постель.
Следующим утром, к облегчению Кати, Юлиана за завтраком не было. Смутно ощущая себя виноватой, она занялась тостом с грибами, внимательно изучая приглашение на лотерею "В защиту летучих мышей" на случай, если кто-нибудь из постояльцев ощутит необходимость заговорить с ней. Но никто не обратил на нее внимания. Катя вернулась в комнату за пальто и выглянула в окно. Низкое небо за окном было глубокого серого цвета.
Когда она подходила к входной двери, зазвонил ее мобильник. На экране высветился номер Юлиана. Катя помедлила, но потом ответила ему.
— Это я, — сообщил Юлиан без всякого вступления. — Я в полицейском участке.
— Да? — спросила Катя безучастно. — Что ты натворил?
— Ничего я не натворил! — Голос его звучал взволнованно. Обычные снисходительно-поучающие интонации куда-то пропали. — Лили нашли прошлой ночью. Она мертва!
— Мертва? — Катя развернулась и увидела собственное лицо, глядящее на нее из мутного зеркала в холле. В подводном сумраке холла лицо ее казалось совсем белым и тонущим под толстым слоем грима. Она с удивительной, неестественной ясностью видела каждый мазок теней на веках.
— Катя? Ты меня слышишь?
— Да? — У нее получился скорее вопрос. — Что произошло? — На улице было так скользко, а Лили на высоких каблуках… Или, может быть, машина… — Ее… сбила машина или случилось что-то другое?
— Она убита.
— Ее кто-то убил?
Его голос, казалось, приходит откуда-то издалека.
— Мне сказали, что я могу идти. Я вчера весь вечер был на людях.
Она не поняла, почему он говорит все это, но затем догадалась, что если Лили убита, то он же первый должен был попасть в подозреваемые.