Ужасы
Шрифт:
— Не хотелось бы очутиться с такой зверюгой в одной постели.
— Не бойся, пока не сунутся. Ты еще порядком живой. И я тоже, тогда как вот он, — мужчина ткнул пальцем в укутанную фигуру на третьей кровати, — едва шевелится уже сколько дней, разве только паникует во сне, когда они к нему лезут. Крысы могут делать с бедолагой все, что угодно. Впрочем, как и любой другой. А ты их не бойся.
Однако следующие несколько часов Эрик провел настороже, широко раскрыв глаза, готовый заметить малейшее движение.
Голос доктора Стренгхейвер
Она очень сдержанно и спокойно поговорила по мобильному телефону, но, как только закончила разговор, стало ясно, что ей просто необходимо дать выход охватившему ее глубокому волнению.
— Все изменилось, — отчеканила доктор, схватив коллегу — еще одного мужчину в белом халате, но гораздо выше предыдущего ассистента — за плечо и впившись в него темно-красными ноготками.
— Почему?
— Сейчас не могу вдаваться в подробности. Времени нет. Но случилось нечто серьезное, и наши спонсоры решили, что следует принять всех преуспевающих граждан, лично обратившихся к нам, гораздо раньше намеченного срока. А именно — сегодня.
— Но ведь не всех, конечно?
— Вероятно, начнем с красной и с синей категорий.
— Ага, с "денежных мешков".
— Верно. Сначала разместим их, а потом посмотрим, скольких из желтой категории мы сможем принять. Предполагается, что их будет слишком много, поэтому примем лучших. Статистический департамент как раз сейчас отбирает наиболее достойных. Но не это важно в данный момент, а то, что следует сделать все возможное, чтобы достойно встретить лавину сегодняшних пациентов.
— Благополучно примем и припрячем.
— Вот именно это важно.
— Значит, в воздухе запахло паленым.
— Да нет, профессор Морган, так уже продолжается довольно долго, но сейчас то, что прежде направляло огонь поверху, собирается попасть в цель и более не стрелять холостыми. Именно сегодня, как считает наша разведка.
— Пришло время и нам начать действовать.
— Точно. Здесь мы будем в безопасности, уединившись с нашими тщательно отобранными пациентами, с достаточными запасами всего необходимого для длительной осады.
— Если до этого дойдет.
Стренгхейвер вытащила из кармана скатанный в трубочку листок и несколько раз жадно откусила от него.
— Профессор Морган! — Теперь ее голос звенел восторгом. — Если бы вы только знали, как я надеюсь, что именно так и случится! Тогда у меня в руках окажется огромный материал для проведения исследований. Это станет кульминацией моей карьеры!
Когда доктор Стренгхейвер пять минут назад вошла в палату, Эрик закрыл глаза, уверенный в том, что при ней никакие грызуны не осмелятся появиться в палате и воспользоваться его неподвижностью. Чтобы не привлекать к себе внимания, он притворился спящим, но в этом не было необходимости, потому что, ответив на звонок, доктор воистину потеряла связь с действительностью и погрузилась в вымышленный мир собственных грез.
— Пойдемте же со мной, Морган, — кокетливо позвала Стренгхейвер. — Вы нужны мне. Весь штат отделения должен собраться под куполом.
Голоса доктора не было слышно, и Эрик открыл глаза. С торжествующим видом Стренгхейвер тянула профессора за руку, словно вытаскивала его на отмель после того, как спасла с тонущего корабля.
Как только голоса врачей затерялись вдали, бывший митингующий с соседней кровати спросил:
— Заметил, что они упомянули красные, синие и желтые карточки, а про зеленые ничего не сказали?
— Я тоже сразу обратил на это внимание, — ответил Эрик.
Перекинувшись этими фразами, оба исчерпали желание к общению на несколько часов.
Именно Эрик первым наконец прервал затянувшееся молчание:
— Да что, черт возьми, там происходит? — Он показал на третью кровать, где под одеялом ближе к изножью кровати творилось что-то невообразимое.
— Опять крыса, — спокойно ответил мужчина.
— Должно быть, преизрядного размера.
— Точно, — согласился сосед по палате. — Я и не знал, что бывают такие здоровенные. Что ты делаешь?
Эрик свесил ноги с кровати и уже доставал иглы капельниц из вен.
— Я собираюсь взглянуть на крысу. И посмотрю, не могу ли я чем-нибудь помочь бедняге.
— Ему уже не помочь, поверь мне. А если ты отсоединишь капельницы, то вскоре станешь похож на него и помрешь — лекарства поддерживают твою жизнь.
Справившись с иглами, Эрик встал и, покачиваясь, побрел прочь от своей кровати.
— Может, так, а возможно, и нет. Но вот в чем я уверен наверняка: Стренгхейвер в любом случае прикажет отключить нас от всех аппаратов, причем скорее раньше, чем позже.
— Ну да, мы же "зеленые". Мне тоже пришло в голову, что такую возможность никак нельзя исключать.
— Не просто возможность. Ты же слышал, что сказала Стренгхейвер. Так что это неизбежность.
Добраться до третьей кровати оказалось не так сложно, как казалось вначале. Эрик уселся в изножье, где по-прежнему продолжалась непонятная суматоха и возня. Вытащив уголок одеяла из-под матраса, он осторожно приподнял его.
Там оказались две крысы: одна на другой. Нижний грызун сидел смирно, и Эрику показалось, что на его мордочке застыло задумчивое выражение смирения, как на лице монашки. Верхний же яростно сгорбился и усердно работал всем телом, выражение его усатой морды было совсем другое. Зверек посмотрел вверх, на Эрика, оскалился и рыкнул, затем словно забыл про него и продолжал заниматься своим делом.
— Здесь парочка, — отчитался в наблюдениях Эрик. — Огромные! Знаешь, чем они занимаются?
— Лучше скажи, как он?
Эрик приподнял одеяло еще немного.
— О боже! — вырвалось у него, а левая рука непроизвольно взметнулась вверх, чтобы зажать рот.
Быстро опустив одеяло на место, он вспугнул крыс и, ошеломленный, пошатываясь, встал на ноги.
— Что, нехорошо? — поинтересовался любитель митингов.
— Если он еще не мертв, то уж лучше бы умер.
Обойдя вокруг постели, Эрик склонился к усохшему человечку — наклоняться было мучительно больно — и внимательно вгляделся в лицо страдальца.