Уже не беременная, еще не невеста
Шрифт:
– Срочные роды. Бригаду акушеров. Немедленно,- кричал в рацию неопознанный белый костюм, влетевший в реанимацию и зависший над телом женщины, лежащей на кровати. Глубоко беременной, между прочим.
– Сердце остановилось,- доносилось до меня, как будто сквозь толщу воды.
Я подошла поближе, чтобы посмотреть чего люди всполошились. Причем все. И те, кто в белых противочумных костюмах. И другие - полупрозрачные, что толпились в проходах между кроватями. И Смерть, которая радостно размахивала косой, чем-то напоминая веселящихся людей, пляшущих
– Опять запустилось..., - радостно вещала голубоглазая медсестричка.
А мне почему-то стало дурно. Захотелось прилечь. И непременно на место той беременной женщины, возле которой толпились врачи и медсестры.
Я и прилегла. Аккурат сверху.
Белая ворона радостно захлопала крыльями. А Смерть начала на нее шикать, будучи чем-то недовольной.
– Срочно оперировать.,- услышала я из под маски СанСаныча.
– Спасем хотя бы ребенка.
Мне надоело лежать, и я решила посмотреть о каком ребенке идет речь. Покрутила головой.
Никакого ребенка нет. Одни взрослые. Дяденьки и тетеньки. Среди полупрозрачных зрителей тоже никого подходящего под роль ребенка.
Решила зайти с другой стороны. Обойти палату по периметру. Может ребенок где-то в углу.
Пока я ходила, выискивая какого-то там ребенка, кровать беременной женщины перекатили в соседнюю комнату. Судя по разложенным инструментам — операционный блок.
– Сердце не выдержит. пульса нет.
Я смотрела как оголяют живот беременной, чем-то мажут. Кто-то из врачей без надписи на спине принял в руки блеснувший в ярком свете скальпель.
– Приступаем к операции. надрез.
Увиденная картина мне совсем не понравилась. Я отвернулась. И побрела прочь из оперблока. Смотреть подобные ужасы — нет, увольте. Я не согласна. У меня нервы не железные.
– Спасайте ребенка.
– Ребенок не дышит.
– Реанимационные мероприятия не принесли положительных результатов...
– Остановка сердца. разряд. все без толку. ребенок не подает признаки жизни.
– Пациентка Колоскова Софья Андреевна, вместе с ребенком умерла в девять тридцать утра.. .сообщите родственникам.
Я рванула назад.
Как это Колоскова Софья Андреевна умерла? Ведь это я, Колоскова Софья Андреевна, и я жива. И все еще беременна.
Схватилась за живот. Руки обняли пустоту.
Посмотрела вниз. И там, где еще недавно выпирало, где жил и развивался маленький человечек, периодически бомбардирующий мою печень, зияла открытая рана. Кажущаяся огромным кратером вулкана. на дне которого. ничего не было.
– Не-е-е-е-е-е-е-ет!
– закричала я что было сил. Думала лопнут барабанные перепонки. Но вместо звука слышала только тишину.
Где-то между мирами...
Где-то между мирами.
– Что мне делать еще с одной душой? Беспокойной душой, между прочим. Она всем покоя не дает. Мертвых тревожит. К душам пристает. Требует вернуть ее обратно. Да не одну. Вместе со своим
Седой мужчина с окладистой бородой и нимбом над головой, задумчиво гонял по столу перевернутую на бок шашку. Он проиграл, хоть и ходил белыми. Эту людскую забаву он знал с давних пор, вот только почему-то ему постоянно не везло. Все заканчивалось победой черных. Мужчина выучил все ходы, сотню комбинаций, но все без толку. Радостное начало, когда у белых имелось преимущество в один ход, почему-то сменялось поражением.
Как в каждой из людских жизней, за которыми присматривал. Вначале эйфория рождения, затем долгое становление, а за ним медленное угасание. В конце которого каждого ожидала костлявая с косой.
Мужчине не нравился подобный исход. И хоть он был запрограммирован изначально, позволяя таким образом развиваться всему сущему, но во всех правилах есть свои исключения.
– Не мне за тебя решать что делать, - Смерть пожала плечами.
– Это твоя забота.
Костлявая тихонько радовалась победе в раунде. В уголках морщинистых губ, то и дело появлялась едва заметная усмешка.
Мужчина кинул на нее взгляд и поймал одну из теней набежавшей на лицо ухмылки.
– Ты, старая, перевыполнила план на триста процентов. Совсем сбрендила? Это же жатва на несколько лет вперед,- тут же выдал каким образом он видел ситуацию в целом.
– Я всего лишь делала свою работу,- Смерть погладила белую ворону у себя на плече. Та в ответ клюнула хозяйку в руку. За что получила щелчок по голове.
– А ничего, что мне души девать некуда? Все свободные ячейки заняты, - принялся жаловаться мужчина, оглаживая рукой бороду. В уголках глаз появились дополнительные морщинки, словно он задумал что-то забавное.
– Это не мои проблемы,- отмахнулась костлява. Ее доброе расположение духа не могли испортить чьи-то заботы. У нее своих полный воз. Вон ворона совсем от рук отбилась. Пора заняться воспитанием.
– Твои, костлявая. За переработку положен штраф в размере тысячелетий безвременья, -вдруг выдал старец на полном серьезе.
– Напугал,- усмехнулась Смерть, не поверив, что ей может что-то грозить за перевыполнение плана.
– Встретимся в следующем мире, костлявая, - мужчина встал из-за стола, не имеющего ножек и растворился, исчез без предупреждения.
Воздух застыл. Время остановилось. Мир замер, словно и не существовал до этого момента. Смерть осталась одна, не считая белой вороны, тупо таращившейся на пустое место.
Костлявая почесала голову через капюшон.
Это что же получается? Из-за какой-то там девки ей придется влачить жалкое существование без развлечений, без работы, без какой-либо деятельности.
Не порядок. Оно того не стоит. Это следовало исправить и как можно быстрее.
– Эй, ты куда? Я раскаиваюсь в собственном поведении. Прошу строго не наказывать. Осознала. Вину признаю. Прошу помилования,- всполошилась Смерть. Даже ей хотелось жить и дышать полной грудью. Быть кому-то полезной.