Ужин с аристократом
Шрифт:
– Понял. Но почему вы эту суку защищаете?
– Запомни, майор, заветы родины не обсуждают. Кстати, вы движетесь в правильном направлении. Моя интуиция подсказывает, что ваш друг уже там.
Скворцов хотел спросить у бывшего контрразведчика, что еще подсказывает его интуиция, но связь отключилась.
– Что это у тебя физиономия вытянулась? – Поинтересовался у командира Вася Татаринов.
– Помнишь, совковые начальники любили фразу – “Есть такое мнение”? – Куприянов помнил: – Так вот, “есть такое мнение”, что Голенев уже в Глухове.
– Вот почему бандиты туда потянулись! – Сделал вывод Татаринов.
– Наш снайпер соображает. –
– Он у нас просто Кашпировский, – поддержал Скворцов “наезд” на Василия и опять услышал звонок своего мобильного. На этот раз номер, высветившийся на дисплее, он не вспомнил:
– Слушаю.
– Ты где?
– Пилю в Глухов. – Ответил начальник летучего отряда и узнал голос Олега Голенева.
Елена Ивановна Ситенкова к завтраку не прикоснулась. Нянечка покачала головой и поставила тарелки с нетронутыми продуктами на свою тележку.
– Ты, милая, так ноги протянешь. Придется профессорше на тебя жаловаться. Второй день не емши сидишь.
– Я сама к ней на прием хочу, – ответила Лена и отвернулась.
Елена Ивановна не только потеряла аппетит. У нее и других желаний не осталось. Ей давно разрешали гулять в парке, но она на улицу не выходила. Прессу, что ей, по просьбе Пучковой, приносили каждое утро, откладывала, не читая. И даже телевизор перестала включать.
Хандра наступила несколько дней назад, после очередного звонка в Англию. К телефону долго никто не подходил. Затем взял трубку незнакомый мужчина. Лена немного говорила по-английски, поскольку изучала язык в школе и педагогическом училище, но от неожиданности слова из головы вылетали, и она долго переспрашивала. На другом конце провода ей терпеливо повторяли, и она, наконец, поняла. С ней говорил агент фирмы по торговле недвижимостью. Владелец уехал, и выставил дом на торги. Агент случайно оказался у телефона, поскольку привез очередных потенциальных покупателей, и о месте нахождения бывшего владельца ничего сказать не может. Лена поблагодарила и положила трубку.
Где теперь Олег и где ее дочь, она не знала, и это незнание действовала на нее тягостно. Может быть, если бы она вела нормальную жизнь, имела работу и свои интересы, известие о продаже Голеневым своего английского дома на нее не произвело бы столь удручающего впечатления. Но здесь, в клинике, она находилась, словно в заключении, и жила только страхами за дочь. Зная из предсмертной записки мужа о причинах его самоубийства и гибели Тихона Постникова, она возненавидела Маку. Лена понимала, что брак дочери и Олега повлечет за собой ее ярость, и догадывалась, чем эта ярость может обернуться. Особенно, если молодые собрались в Россию.
И Лена решила добиваться, чтобы ей позволили покинуть клинику. Она должна спешить домой. Если Олег с Ирой приедут в Глухов, она их предупредит. Она сможет уговорить Голенева бежать как можно дальше и увезти с собой Иру. Пусть они уезжают обратно в свою Англию или еще куда. Лишь бы подальше от этой страшной женщины. За себя Лена не волновалась. Даже если ее убьют, не велика беда. Кому нужна стареющая вдова, да еще с провалами в памяти?
– Елена Ивановна, к вам посетитель. – Лена вздрогнула и повернула голову. Она не слышала, как в палату вошла дежурная сестра.
– Простите, что вы сказали?
– Я сказала, что к вам посетитель. Очень симпатичный молодой мужчина. Вам помочь одеться?
– Зачем, я сама в состоянии, – смутилась Лена.
– Тогда одевайтесь, и я вас провожу.
Мария
Торопливо одеваясь, Лена гадала, кто бы это мог быть? Из глуховского детского дома ее на этой неделе уже навещали. Лидия Афанасьевна Пашкова приезжала в Москву на семинар и нашла время заехать к ней в клинику. Пашкова преподавала географию, и они друг к другу очень тепло относились. Но сестра сказала, что к ней пришел симпатичный молодой мужчина. Что если это один из сыновей Голенева? От этой мысли она сильно заволновалась и никак не могла попасть в рукав халата.
– Ты встала, оделась? Какая молодец! – Похвалила ее профессор Пучкова, входя в палату: – А мне нянечка сейчас сказала, что ты ничего не ешь и на прогулки не ходишь?
– К ней посетитель пришел, – пояснила дежурная сестра, стоя на пороге: – Я как раз собралась ее проводить.
– Что за посетитель? – Насторожилась Мария Васильевна. На этот случай она получила от Голенева четкие инструкции.
– Очень симпатичный молодой мужчина. – Игриво повторила дежурная. Пучкова повернулась к пациентке:
– Ты кого-нибудь сегодня ждешь?
– Нет, – ответила Лена.
– И не знаешь, кто бы это мог быть?
– Не знаю. Думала, уж не от Олега ли…
– Это мы сейчас проверим. Пойдем, Таня. – И взяв дежурную сестру под руку, вывела ее из палаты: – Татьяна, ты что, не знаешь, я запретила принимать ее посетителей без предварительного доклада мне. Или распоряжения заведующего отделением для вас пустые слова?
– Извините, Мария Васильевна, но я подумала, что Елена Ивановна в депрессии, и посетитель ее обрадует.
– Позволь думать мне. А вам полагается исполнять мои требования. Получишь выговор и премии за квартал тебе не видать. Позови мне Костю и Сашу. – Отчитав медсестру, Пучкова направилась по коридору к помещению для свиданий. Два накачанных санитара догнали ее у двери.
– Вы нас звали, Мария Васильевна?
– Да, ребята. Вы сейчас пойдете со мной. У нас посетитель. Я хочу, чтобы вы проверили его документы и посмотрели, нет ли чего при нем лишнего. И сделайте это жестко. Вы меня понимаете?
Санитары понимали свою заведующую с полуслова. Оба парня имели разряд по дзюдо и практику в общении с буйными пациентами.
Посетитель ждал, засунув руки в карманы и отвернувшись к окну. При появлении целой делегации он повернулся и удивленно оглядел вошедших. Саша встал сзади, Костя перед ним. Мария Васильевна осталась у двери, предварительно захлопнув ее за собой. Двери в психиатрических лечебницах открываются специальным ключом, который имеют только работники лечебницы.
– Простите, можно посмотреть ваши документы? – С обворожительной улыбкой обратился к посетителю Костя. Тот секунду растерянно смотрел на санитара, затем молниеносно выхватил из кармана финку. Но ударить не успел. Саша железной хваткой прихватил его за локти и нажал коленкой на позвоночник. Парень заорал и финку выронил. Его тут же повалили на коврик и, не обращая внимания на истошные крики и грязную брань, обыскали. Никаких документов у “симпатичного молодого мужчины” не оказалось. Но зато в кармане его рубашки санитары обнаружили бланк фонда “Узник совести” с координатами их учреждения и фотографию Елены Ивановны Ситенковой-Мараконовой.