Узкое место

Март Михаил

Метелкин поерзал на жесткой скамейке:

— Сложно себе это представить. Но вот два факта. У одного из питерских коллекционеров пропал со стены кортик с алмазами. Здесь, в Питере. Точно такая же история произошла в Москве. И там, и здесь экспонаты были настоящими и очень ценными. Однако я видел дело рук ваших, достойное самых высоких похвал, и смело могу сказать, что только большой знаток оружия может отличить подлинник от копии.

— Не обязательно. Однажды мой экспонат продали через аукцион. Года три-четыре назад. Шумное получилось дело, когда вскрылась правда. Опять же таки вышли на меня и обвинили в подделке. Глупость, конечно — та шпага является экспонатом Оружейной

палаты и лежит там по сей день. Знающий коллекционер имеет при себе все нужные справочники и каталоги. И только сумасшедший будет покупать на аукционе шпагу графа генерал-фельдмаршала Румянцева. Наградное оружие имело очень высокий статус, вручать его мог только монарх. На эфесе ставилась надпись: «За храбрость». Я таких надписей не делал и не делаю. Я не монарх. И только одно это оберегает мои копии от звания «подделка». К тому же я ставлю на клинке свое клеймо. Его трудно найти, но оно есть. Мои заказчики об этом знают.

— Значит, и вор знал. На оригинале есть надпись «За храбрость» и нет вашего клейма.

— Совершенно верно.

— А мастера ваши об этом знают?

— Конечно. Они же делают копию с оригинала. Как правило, это цветные репродукции и точные размеры.

— Можно самому нанести такую надпись?

— Конечно. Но оригинальная гравировка делалась сто, а то и двести лет назад. Надо знать технологию старения металла. А это, поверьте, не просто. Я состариваю или облагораживаю уже готовый экземпляр целиком, а потом украшаю его камнями. И если сделать гравировку на состаренном эфесе, она будет выглядеть свежим рисунком.

— И все же какая-то связь должна быть между Питером и Москвой. Копать придется везде. Чтобы мне к вам больше не возвращаться и не отнимать вашего драгоценного времени, давайте последний раз проверим цепочку. С заказами мне все понятно. Ну а курьеры у вас есть? Мало ли какая срочность. Те же репродукции передать в Москву.

Аркадин усмехнулся:

— Репродукции заказчики приносят с собой. Они, как дети. Увидели картинку и захныкали:«И я такое же хочу…»

На какое-то время старик замолк, потом его вдруг осенило:

— Это глупость, конечно, но может пригодиться. Сталь мне везут из Сибири, со сталеплавильного завода возле Новосибирска. Я с ними давно сотрудничаю. Качественный металл варят. Привозят мне болванки не чаще двух раз в год. Иногда три, но это редкий случай. Такие перевозки очень дорого стоят.

— А везут вам их вагонами или машинами?

— Сначала возили поездом. Один вагон. Железная дорога дешевле. Но когда артель в Москве стала работать на полную мощь, от железной дороги пришлось отказаться. Вагон наполовину разгружали в Москве, потом его приходилось перегонять на другую ветку и отправлять в Питер. Дело не только в деньгах, но и во времени. Питерскую часть металла приходилось ждать очень долго, заказы срывались. И вот однажды я нанял машину и перевез остатки из Москвы сюда. Не так дорого стоило. Потом послал машину в Сибирь. Парень дважды привозил сырье. И быстрее, и дешевле. А два года назад на него банда напала в пути. Шофера убили, машину угнали, я понес колоссальные убытки. Мне другого шофера порекомендовали.

— А как же бандиты?

— Банда эта распалась, больше налетов не было. Вот и стал у меня работать Володя Хохлов. Когда надо ехать за металлом, тут же бросает все дела и гонит машину в Сибирь. Надежный мужик. Часть привозит к нам, остальное в Москву. Мы получили однажды крупный заказ, и пришлось ему снова ехать в Москву везти «подкрепление» со склада. «Подкрепление» требуется, когда в одной точке больше работы, а в другой — металла. Такой вот дисбаланс. Не гнать

же машину в Сибирь.

— Как вы говорите его зовут?

— Володя Хохлов.

— А полные данные?

— Идемте в мой кабинет. Там у меня книжка записная.

Они направились через цех, где трудились господа Левши, в другой коридор, потом по лестнице вверх и остановились в дверях просторного кабинета с огромными окнами.

— Хохлов простецкий мужик, вор из него никудышный, — сказал Аркадин, пропуская гостя вперед. — Да и не пойдет он на грязное дело.

Метелкин застыл у порога с открытым ртом. Ему показалось, что он попал в гардеробную или кабинет самого императора. Стены, увешанные оружием, манекены в полном обмундировании, как часовые, выстроились вдоль кресел, обтянутых гобеленом с золотыми орлами. Огромный резной стол, величественная хрустальная люстра, портреты полководцев в тяжелых золоченых рамах, сверкающий паркет.

Аркадин заметил растерянность парня и улыбнулся:

— Бутафория. Приемная для клиентов. На днях больше половины экспонатов вывезут.

Метелкин подошел к манекену в кафтане, расшитом золотом, и уставился на орден Святого Андрея Первозванного. Точно такой ему показывали в гостинице.

— Настоящий? — спросил он полушепотом.

— Грубейшая подделка. Главное, как она выглядит издали. Под светом софитов не отличить.

— К показательной выставке готовитесь?

— Не угадали. Костюмы, ордена, шпаги и даже люстра — все это атрибуты спектакля. Заказ получен от одного из театров. У них премьера на днях. Дают «Царскую охоту». Знаете такую пьесу? Там граф Орлов, возле мундира которого вы стоите, едет с тайной миссией в Италию и привозит в Россию обманным путем княжну Тараканову, самозванку, на суд Екатерины Второй.

— Вы сказали «дают»…

— Да. Раньше театры спектакли давали, теперь показывают. А дают нынче какой-нибудь товар на распродаже.

— И дорого такое удовольствие встало театру?

— Очень дорого. Но у них нашелся богатый спонсор. Теперь в театры вновь повалила публика. Если заказывают, значит, верят в успех. Кстати сказать, в Москве ожидается премьера «Фаворита». Это пьеса о Григории Потемкине. Те же времена. Заинтересовались наконец-то российской историей наши обыватели. Видать, навязла у них в зубах американская жвачка.

— И для московского театра вы тоже такое создали?

— Конечно. У них премьера завтра. Жаль, нет времени поехать и посмотреть. Мелковат нынче актер пошел. Трудно представить, кто сможет сыграть Потемкина или Орлова. Это же были исполины. Уже нет Ливанова, Симонова, Черкасова, Андреева. Талантища! А нынешним только братву играть, что они с успехом и делают. Истории никто толком не знает. Выучить слова — дело нехитрое. Но я оптимист. Верю в будущее, потому — свет, от того и не посмел отказаться от участия в предстоящем действе. Даже скидку сделал. Не смогут сыграть великих мужей наших, так хоть костюмами эпоху представят.

Антон Алексеевич протянул Метелкину лист бумаги:

— Это данные Хохлова. Живет он где-то в Москве. Там адрес записан. Недавно звонил мне. Спрашивал, нужен ли. Я ответил, что до конца мая он свободен. Вроде как в отпуск с женой собирался. На море. Я не возражал. Так что вы его в ближайшее время вряд ли найдете.

— Да я и не собираюсь. Данные нужны для полноты картины. Начинаешь разбирать ситуацию по косточкам, и тут-то выскакивают сюрпризы из разных углов. Бац! Фамилия знакомая всплывает, а ты об этом персонаже забыл давно. Вот вы меня пригласили в свой кабинет, и я кучу новой информации получил. А кажется, к делу никакого отношения не имеет. За исключением сейфа.