Узлы на простыне
Шрифт:
Звук собственного голоса отрывал кусочки внутри головы. Девушка поморщилась от боли и дотронулась до своих рыжих волос.
Она приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть соседа по комнате. Тут, похоже, было все намного серьезней. Датчики, аппаратура, – проводки тянулись к неподвижному телу. Зеленые кривые бойко скакали по черным экранам.
Почему отец еще не приехал? Он что – не знает, что дочка в больнице? Вообще, он должен убить этих подонков! Почему она до сих пор валяется тут одна?
Злость
Тапочек не было. Видимо тут и не предполагалось, что людям свойственно ходить. Судя по соседу, это было не в местных традициях.
Как безногих замуровали.
Она пошла к выходу, шлепая босыми ступнями по пластиковому полу. На ходу, еще раз посмотрела на бесчувственную мумию с датчиками. Да уж, кроме пляшущих человечков на экране, ничто не говорило, что тело чем-то одухотворено. Хм, а она-то тут сколько провалялась? Что это, кстати, реанимация?
Ада выскочила из палаты со скоростью мультяшного персонажа. Коридор был небольшой. С одной стороны короткий обрубок заканчивался стеклянной запертой дверью. Что за черт.
В другом конце не было ничего, преграждающего путь, запертого, или открытого. Тут, в конце тоннеля было окно. Погода не интересовала девушку, она даже не посмотрела – какой это был этаж. Боковые двери все были заперты. Значит, выхода на лестницу тоже нет. А где же тут врачи?
Ноги замерзли. Так, нужно зайти в палату и завернуться в простыню.
Ариадна вернулась. Она дернула ткань с кровати. Подушка потянулась за полотном и мягко шлепнулась на пол. Этого не ожидал штатив, на котором висела бутылочка капельницы, мерно отмеривающей время для подключенного к датчикам организма. Держатель покачнулся и, стукнувшись о кровать с неподвижной целью бегущих по прозрачным трубкам жидкостью, медленно пополз на пол. Но неспешный темп падения не спас стеклянность сосуда. Звякнув и стукнув, капсула с лекарством оказалась на полу. Звуковой поток на этом не закончился. Металлический штатив с характерным звуком соприкоснулся со стеклом и разбил его.
Ада сделала резкое движение, пытаясь поддержать рухнувшее равновесие структуры. Но… Она дернула за проводки датчиков, и экран компьютера тоже стал падать. Стремительное развитие бурной деятельности напомнило о причине собственного больничного пребывания. Боль оскалилась в избитом недавно теле. Девушка замерла, не в силах остановить оползень аппаратуры.
– Да что тут происходит? Опять смешливые попались? – в дверях стоял молодой парень в белом халате и улыбался.
– Сам такой, – Ада обернулась и сделала шаг в сторону своей кровати. И тут же вскрикнула. Осколок стекла попал под голую пятку.
– Вот черт, у вас тут что, тапочки не положены?
– Ха! Ты б еще в гроб тапочки попросила.
– Ты
– А с чувством юмора у тебя не важно.
– А это было чувство?
– А что же?
– Да, явно не разум.
Ада запрыгала к кровати на одной ноге.
– Принеси хоть бинт, я не знаю. Ты посмотри какой порез, – она плюхнулась к себе на матрас и подняла ногу. Не раздумывая, она приложила сдернутую простыню к кровавой пятке.
– Ты чего стоишь? Тут больница, иль притон для коматозников?
– Это юмор? – отозвался парень, даже не подумав куда-то уйти.
Он подошел к мумии на соседнем шезлонге. Осколки захрустели у него под ногами.
– Ты все порушила. Ты что тут тренировки проводила по ксюнь фунь?
– Это юмор?
Неожиданный звук остановил их перепалку. Они оба посмотрели в одну точку.
– Ты слышала?
– Что?
– Ммммм, – губы мумии продолжали быть сжатыми. Это были не слова. Это было мычание.
– Она мычит, – парень наклонился над кроватью.
– Она? Ну и что? Давно пора! Чего тут валяться-то. Либо в ящик, либо уж… хотя мычание жизнью не назовешь.
– Да замолчи ты! Она тут три года лежит без всяких признаков жизни.
– Не думала, что ты такой старый!
– Я тут полгода. Но я, представь, умею слышать.
– Ладно, принеси мне тапочки и телефон.
– Мммм, – звук повторился, теперь не было никаких сомнений, что это была не случайность.
– Ты слышишь меня? Сондра! Ты слышишь меня? – парень положил ладонь на лоб оживавшей девушки. – Ты можешь глаза открыть? Открой глаза!
– Слушай, ты что, серьезно это говоришь? Разве может человек столько времени лежать?
– Она глаза открывает. Смотри!
Ада забралась с ногами на свою кровать.
– Ну что там? – она тоже вглядывалась в лицо, по которому невозможно было сказать – мальчик это, или девочка. – Слышь, а побрили то ее наголо зачем?
Веки дернулись и поднялись. Глаза преломили световой лучик и отразили зеленый его спектр.
– Поднимите мне веки, я ничего не вижу, – прорычала Ада с соседней кровати. – Вий пришел.
– Как ты? Ты меня слышишь?
– А ты кто вообще тут? – девушка и не думала замолкать, проникшись величественностью события. – Тут врачи-то бывают? Иль одинокий недоросль присматривает за всей больницей?
– А с чего ты вообще решила, что это больница?
– В жопу… Принеси мне телефон, я тебя прошу.
– Только не закрывай глаза, – парень взял очнувшуюся за руку. – Попробуй что-то сказать.
– Ну хватит в самом деле. Я с ней поговорю, а ты иди, зови врачей, и санитарку. У вас тут уборщицы есть? И от головы …мне тоже… Гляди как меня плющит, я ничего не вижу, мало понимаю и сильно трясусь… Обострение какое-то.