Узник Марса (сборник)
Шрифт:
Я взял оружие, пробормотал слова благодарности, и он склонил голову серьезно, потом повернулся и, спрыгнув с крыши, рванулся в битву на улице ниже, мчась с ожесточенной спешкой. Д’Алор первым нарушил молчание.
— Вот это воин! — воскликнул он. — И теперь он ушел. Но это был друг!
Мы поднялись с крыши, над темными улицами, где конкистадоры Кортеса сошлись в схватке с горожанами. Хронолет поднялся в небо, а затем устремился на восток на максимальной скорости.
В часы, которые последовали за этим, мы летели над серой зыбью Атлантики со скоростью около десяти километров в минуту, затем мы снова нырнули
Мы оставили его там, на склоне холма, за пределами города Рима. Перед разлукой он снял свой тяжелый короткий меч и протянул мне.
— Иксчтиль дал тебе меч, — объявил он, — вы вернули меня домой. Я не могу сделать меньше, — а потом отступив и сказал просто: — Vale [6] !
А затем мы стартовали в будущее, оставив его.
Мы отправились в первый год XVII века в южную Францию. И с помощью Д’Алора, направлявшего наш курс, восклицая на каждый знакомый ориентир на земле, мы наконец отыскали маленькую деревеньку, где он пожелал сойти.
6
До свидания (лат.).
— Тут я находился, когда меня схватил Захватчик, проклят он будь вовек! — воскликнул француз. — Но теперь мне пора!
Вновь хронолет опустился на землю, в поле за пределами деревни, на рассвете. Д’Алор открыл люк машины, а затем заколебался.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Когда я был в яме, я горел желанием вернуться в свое время, но теперь я хотел бы, чтобы мы могли остаться вместе, друзья. Но Кетра прав. Каждому человеку — свое время!
Он достал из ножен свою длинную тяжелую шпагу.
— Это тебе, друг, — сказал он мне. — Как и Иксчтиль и Гонорий, это все, что я могу дать. Хотя не думаю, что тебе нужно напоминания, чтобы ты не забыл нашу битву на лестнице! — Тут он рассмеялся. — Мой Бог, какой был бой!
Он пожал руки Денхэму, Лэнтину и мне и с показной веселостью хлопнул каждого из нас по спине, затем быстро вышел из хронолета и встал рядом с ним. Я смотрел на него, когда люк закрывался, а потом наш хронолет быстро поднялся ввысь. И, глядя вниз, я увидел, что его одинокая фигура все еще стоит там, где мы покинули его, размахивая шляпой в последнем жесте прощания, и ветер рассвета треплет его волосы.
И вновь мы мчались над свинцовыми водами Атлантики. И вновь мы буравили время до тех пор, пока в поле зрения не появилось побережье Нью-Джерси. Мы прошли почти сквозь двести лет, циферблаты зарегистрировали тот факт. Наш хронолет достиг 1777 года, когда был захвачен Денхэм. Мы предложили ему приземлиться в Англии, но он отказался.
— Я солдат, — сказал он. — Если бы я вернулся в Англию — это было бы дезертирство. Позвольте мне сойти в Филадельфии, или где-то поблизости.
Мы опустились на землю глубокой ночью, посреди зимы.
Денхэм вышел из машины, и мы последовали за ним. Ночь была безлунной, но звезды сияли очень ярко, их свет заставлял снег блестеть. Было очень холодно, и мы, дрожа, стояли там.
— Последнее прощание, — вздохнул Денхэм. —
— Нет, Денхэм, — возразил я. — Они живы, только отделены от нас временем, а также пространством. По крайней мере, мы извлекли один урок, узнали, что неизменность времени является заблуждением, в конце концов, и что люди любой эпохи остаются людьми!
— Это так, — сказал он. — И у меня никогда не было лучших друзей, чем Иксчтиль и Д’Алор, Гонорий, Лэнтин и ты. С тех пор как мы впервые встретились в городе цилиндров, Уиллер, случилось многое. Но не дай бог нам встретиться снова… Так что… Прощайте!
Пожав нам руки, он, как и три других наших друга прежде, достал из ножен и передал мне свою изящную рапиру.
— У вас есть четыре клинка, Уиллер. И каждый из разного времени. Может быть, они будут напоминать вам обо всем, что мы пережили вместе, в городе цилиндров и в яме под ним. Я только сожалею, что мы не смогли найти вашего друга Кэннелла вовремя, чтобы спасти его. Но такова судьба.
— Это была судьба, — задумчиво повторил Лэнтин, — и он умер благородно. Так что отчасти я смирился.
Лэнтин и я сели в машину. Когда мы взлетали, Денхэм прокричал:
— Прощайте, Уиллер! Прощайте, Лэнтин! Удачи!
Я ответил, помахав ему рукой в иллюминатор, и мы оставили его. Мы полетели на север, в сторону нашего времени, в наш год, месяц, день, когда мы стартовали. Мы вернулись на Манхэттен, в теплую темноту летней ночи, и, на минуту зависнув над лабиринтом зданий, мягко приземлились на крыше, с которой начали наше путешествие.
Хронолет остановился, и мы вышли на крыше, глядя вокруг изумленными глазами. Сцена была та же, как когда мы улетали, панорама города огней вокруг нас, блестящие звезды выше, и прожекторы корабля, стоявшего на якоре.
Лэнтин вернулся с крыши в свою квартиру. Он включил свет, потом позвал меня. Когда я вошел в комнату и встал рядом с ним, он указал на часы над камином. Я посмотрел, и странное чувство охватило меня.
Мы стартовали с крыши в десять часов ровно. А теперь было почти то же самое время — тот же год, месяц и день, но на восемь минут позже.
Восемь минут!
Мы ушли в будущее на пятнадцать тысяч лет, побывали в плену, в городе цилиндров и в городе Ямы. Мы встретили друзей, спланировали и осуществили смелый побег, бежали к нашей машине сквозь мрачную ночь, преследуемые охранниками, и затем летели на юг, над бескрайними льдами. Мы провели несколько дней в городе Ком, на фоне чудес науки грядущих эпох, вновь отправились на север с большим боевым флотом Кетры, встретились и сражались с кан-ларас и сдерживали хищные тысячи головорезов Ямы в битве на большой лестнице, с нашими друзьями. Мы видели, как Захватчик был уничтожен. Мы нырнули сквозь эпохи, чтобы повиснуть над чудо-городом ацтеков, в то время как ацтеки и испанцы сражались на его улицах. Примчались в Рим, в дни его имперской славы, а потом побывали в семнадцатом веке во Франции, попрощались с нашим другом в Америке, доставив его во времена Войны за независимость, а затем вернулись на ту самую крышу, с которой стартовали. Из далекого прошлого в далекое будущее, мы носились сквозь время, от Рима Цезарей до могущественного города Ком.