Узник Марса (сборник)
Шрифт:
Несколько мгновений он сидел, обнимая рыдающую девушку, гладил ее волосы, успокаивал. А когда поднял взгляд, вновь посмотрев на сверкающую гладь озера, оно больше не манило его. Дикая жажда ушла, и теперь Кларка совсем не тянуло испить воды бессмертия. Он был уверен, что вода эта и в самом деле даст бессмертие, но дикое желание обрести вечную жизнь выгорело дотла.
Теперь он осознавал это, всей своей сущностью впитав послание, которое передал ему лик каменной фигуры, поведав истину о том, что бессмертие не та вещь, которую стоит искать, а, наоборот, та, которой стоит сторониться.
«Что же делать, если Фраго все-таки достигнет озера? Что случится, если орды из К’Ламма окажутся достаточно сильными, и их злой царек, разгромив дордонцев, доберется до воды бессмертия? До сих пор возможность такого поворота событий не слишком беспокоила Кларка, поскольку он не верил в волшебную силу озера, но теперь… Теперь он знал, что если Фраго и его волки в человеческом обличии достигнут озера и выпьют воды, то станут бессмертными.
Кларк содрогнулся, представив катастрофу, к которой может привести подобное. Он вспомнил о том, на что намекал Фраго, когда американец был гостем в К’Ламме. «Когда мы выпьем воду из Озера Жизни, мы, бессмертные, отправимся во внешний мир…»
Таков был план Фраго, и красный царь сделает это. Перед мысленным взором Кларка встало ужасное видение: бессмертные орды К’Ламма надвигаются на цивилизованный мир двадцатого века. Рано или поздно они станут править миром, так как их ничем не убить, и многие поколения людей превратятся в их рабов.
— Нет, этому не бывать! — с отчаянной решимостью воскликнул Кларк, и тут же помрачнел. — Фраго и его люди не должны добраться до озера!
— Фраго? — Лураин вздрогнула и внимательно посмотрела на него. — Я почти забыла о красном царе. Но через три дня он нападет… Стэннард, мы можем остановить его?
— Мы должны, — твердо заявил Кларк, пытаясь что-то рассмотреть в далекой дымке. — Если мы оплошаем, то рано или поздно раса бессмертных тиранов станет править нашим миром.
— Но, если хранители существуют, — начала было Лураин, и голос ее дрогнул, хотя теперь сомнение читалось во взгляде девушки.
— Хранители давным-давно поставили эту статую как предупреждение. Однако, похоже, их давным-давно нет, — сказал ей Кларк. — Мы должны полагаться только на наши собственные силы, Лураин. Нам придется отвадить Фраго от озера.
Однако во взгляде девушки читалось сомнение, смешанное со страхом. Она прошептала в ответ:
— Я никогда не верила, что Фраго удастся испить воды озера, даже если бы они убили всех в Дордоне, поскольку считала, что Хранители существуют, обитают здесь и остановят их… Но они не остановили тебя, когда ты собирался испить воды… Если бы Хранители существовали, они должны были бы уничтожить тебя, остановить. Но они ничего не сделали. Они не появились. И я боюсь, что если ты прав и Хранителей не существует, то Фраго может победить и доберется до озера! В Дордоне много меньше сил, и мы не сможем должным образом отразить его нападение.
— Мы заставим их убраться туда, откуда они пришли, — заверил Кларк. — Пойдем, Лураин. Мы должны как можно быстрее выбраться на поверхность. У нас только два дня на то, чтобы подготовиться к нападению.
Он взял девушку за руку, и, все еще удивляясь светящемуся
Через какое-то время они приблизились к поверхности, и смогли различить мерцание лунного света наверху, в храме. Судя по всему, ночь еще не закончилась. Достигнув бокового туннеля, они проскользнули туда. Грохот воды остался позади, а они последовали дальше. Вскоре Кларк выбрался в темную залу старого здания. Следом за ним появилась Лураин.
— Теперь самое время поговорить с твоим отцом, Кимором, — пересилив себя, напряженно заявил Кларк. — Чтобы организовать врагам достойную встречу…
— Вы увидите Кимора прямо сейчас! — раздался свирепый голос из темноты.
— Это отец! — воскликнула Лураин.
Из темноты выскочили воины. Они бросились на Кларка и девушку, скрутив их, прежде чем американец смог достать пистолеты. Затем их вытащили на улицу.
Там разом вспыхнули факелы, отбрасывающие красный и дрожащий свет. Кларк увидел с десяток воинов в черных доспехах, среди которых был Кимор — царь Дордоны. Ястребиное лицо правителя кривилось от ярости, его белая борода дрожала, когда он оглядел плененную парочку.
— На вас проклятие Хранителей! — пронзительно завопил он. — Вы совершили запретный, безобразный поступок, вошли в священный чертог! Ты — чужеземец и ты, девка, которая больше не моя дочь, умрете во искупление черного греха, который совершили! — потом он повернулся к девушке и заговорил, вытянув в ее сторону дрожащую руку. — А твой грех много больше, ибо именно ты привела этого человека в священный чертог, воспользовавшись ходом, которые многие поколения назад вырыли заговорщики! Когда ты покинула дворец сегодня вечером, я вспомнил об этом древнем проходе и пришел сюда со стражами. И мы обнаружили, что ты посмела раскопать вход и превратилась в богохульника!
— Подождите-ка! — переполненный отчаянием воскликнул Кларк. — Послушай-ка меня, Кимор! Да, мы пробрались в шахту и спустились к Озеру Жизни, но мы не пили воду из него. Мы не совершали никакого святотатства!
Кимор ударил Кларка по лицу.
— Ложь! Ложь! Вы не ходили к священному озеру, потому что иначе Хранители убили бы вас! Вы вошли в священный предел, и за это святотатство ты умрешь… Ведите их в храм! — крикнул он воинам. — Приведите людей, чтобы они увидели две казни, который сейчас состоятся на ступеньках храма. Так будет со всеми, кто совершит святотатство и нарушит древние заповеди Хранителей!
— Там нет никаких Хранителей! — в отчаянии воскликнул Кларк. — И вы будете нуждаться в помощи, чтобы сдержать Фраго и орду из К’Ламма, не пустить их к озеру, когда они сюда явятся!
— К храму! — в ярости вновь рявкнул Кимор, не прислушавшись к словам американца.
Кларка и Лураин, все еще связанных по рукам и ногам, потащили по улицам Дордоны к куполу храма, возвышавшемуся неподалеку. Теперь факелы зажгли на всех улицах.
Множество горожан высыпало на улицу. Возбужденные толпы воинов в черных одеждах собирались на площади перед храмом. Новость о схваченных святотатцах расползалась как пожар.