Узник Марса (сборник)
Шрифт:
Но ни суматоха в воздухе, ни миллионные толпы людей, сновавших по своим делам внизу, не могли отвлечь внимание от огромного металлического объекта, к которому были прикованы все взгляды и который стоял на крыше перед нами.
Это был большой блестящий металлический многогранник, который возвышался над вспомогательными конструкциями рядом с ним, огромный граненый кристалл металла примерно тридцати футов в диаметре. На его поверхности, сверкающей как зеркало, тут и там блестели огромные шестиугольные иллюминаторы из толстого прочного прозрачного материала, которые, впрочем, могли быть надежно закрыты прочными металлическими диафрагмами. В шести гранях — на верхнем и нижем «полюсах» и в четырех диаметрально противоположных точках «экватора»
Это и был космолет — детище доктора Марлина.
— Завершим в три дня, — повторил он. — Все готово, осталось смонтировать последний генератор.
— Это будет сделано в течение двух дней, — объявил Рэндалл, стоявший рядом со мной. — Все остальные работы правительственных лабораторий были приостановлены, для того чтобы сделать эти генераторы для нас.
— Они работали быстро, три генератора уже готовы. Хорошо, что Уайтли сам руководил работой. Совместная работа с ними позволила ему быстро пройти путь от сырого лабораторного образца до действующей машины, — признал Марлин.
— Мы удачно уложились в месяц. Но если бы весь мир не работал над нашим проектом, вряд ли мы смогли бы сделать хоть что-то. Тем больше наша ответственность, — подытожил я.
Этот месяц, действительно, был периодом напряженной и разнообразной деятельности для Марлина и Уайтли, для Рэндалла и меня; эти безумные четыре недели, прошедшие с того дня, когда Марлин предложил великий план Всемирному Правительству. Весь этот месяц мы и весь мир бились над постройкой корабля, который должен был унести нашу четверку в глубины Космоса в попытке уничтожить чудовищный луч, раскручивавший Солнце, обрекая человечество на гибель. И каждый день период обращения Солнца вокруг оси сокращался еще на 4 часа. Инструменты доктора Уайтли фиксировали невидимую разрушительную работу чужого разума. Луч с Нептуна упирался в Солнце, раскручивая его, как волчок. Период обращения Солнца составлял уже всего 18 дней и 4 часа, часики тикали, отсчитывая последние дни Солнечной системы, волна времени несла нас на гребне неизбежности к погребальному костру рождения двойной звезды.
Весь мир знал об этом, и все стремились помочь нам. Доктор Марлин возглавил строительство, опираясь на своего помощника, Рэндалла, которого я встретил тут в первый раз и обнаружил, что это веселый рыжий парень моих лет. После консультаций с лучшими инженерами мира Марлин и Рэндалл избрали для нашего корабля форму многогранника. Такая форма, как было установлено, может противостоять перегрузкам при ускорении намного лучше, чем сферическая. Наш корабль был рассчитан на маневры как в свободном пространстве, так и в гравитационном поле планет, на любые мыслимые ускорения и их перепады.
Одновременно с работой над формой корабля началась работа над его внутренним устройством. Президент внес предложение, и мы согласились монтировать корабль на громадной плоской крыше здания Правительства Земли. Лучшие ученые и инженеры Земли прибыли для участия в строительстве космолета. Мы ни в чем не знали отказа — народы Земли были готовы на все, чтобы спастись от нависшей над всеми нами гибели, и как утопающий хватается за соломинку, схватились за наш рискованный проект. С тех пор как общая картина космической катастрофы и ее причина стали достоянием гласности, человечество стало единым как никогда ранее перед лицом неведомых врагов из космической бездны. Работа шла круглые сутки, посменно. Одна бригада сменяла другую. Марлин, Уайтли и Рэндалл постоянно направляли, консультировали, контролировали. И граненая оболочка корабля росла не по дням, а по часам.
Оболочка, спроектированная Марлином, была
Лишь в одной из граней имелся люк, за которым скрывалась шлюзовая камера, через которую можно было попасть внутрь корабля. Внутри приборы и оборудование покрывали всю поверхность стен, за исключением огромных шестиугольных иллюминаторов из сверхпрочного прозрачного материала. Под одним из этих иллюминаторов — в условном «носу» корабля — размещался главный пульт управления.
На этом пульте блистали хромом шесть небольших рычагов, служивших для управления генераторами лучей Уайтли. Эти лучи были нашим двигателем и нашим оружием. Их силы было достаточно, чтобы нести нас сквозь космос или чтобы смести с нашего пути небольшой астероид. Перед пультом имелось вращающееся кресло, снабженное системой пневматических амортизаторов и ремнями безопасности. В этом кресле должен был сидеть пилот, он же, при необходимости, стрелок.
Слева от пульта управления размещалась панель циферблатов и переключателей четырех генераторов. Сами генераторы — сверкающие металлические кубы — размещались в противоположной части внутреннего пространства космолета и в качестве источника энергии использовали супербатареи Ньюсона-Конетти. Работая от этих батарей, каждая из которых мощностью превосходила крупную электростанцию, эти кубы генерировали могучий силовой луч, по сравнению с давлением которого обычное световое давление — ничто. Излучение по толстым черным волноводам, скрытым между двойными стенками корабля, подавалось к шести дюзам — черным отверстиям в шести точках сверкающего корпуса. При помощи этих лучей мы могли разогнаться почти до скорости света!
Перед пультом генераторов с его многочисленными шкалами и циферблатами размещалось кресло инженера, той же конструкции, что и кресло пилота. А между ними — кресло второго пилота, перед которым возвышался усеянный приборами пульт. Приборы для измерения скорости и определения положения корабля в пространстве относительно небесных тел, датчики забортной и внутренней температуры и сотни других приборов располагались здесь. На этом же пульте располагались приборы системы жизнеобеспечения корабля — отсюда можно было отслеживать состав воздуха и регулировать удаление углекислоты и других вредных газов, которые затем в специальных установках разлагались на атомы, и подачу дополнительного кислорода из резервуаров, в которых живительный газ хранился в жидкой форме. Отсюда же контролировалась и система терморегуляции корабля, по трубам которой бежал газ нагревавшийся на солнечной стороне корабля и охлаждавшийся на теневой, обеспечивая комфортную температуру внутри. С этого же пульта осуществлялось управление множеством других механизмов, таких как диафрагмы иллюминаторов, люки шлюза и прочее.
Справа размещалось четвертое кресло, перед которым была смонтирована целая батарея компактных, но сверхмощных астрономических инструментов. Присутствовал десятидюймовый рефрактор, его объектив смотрел непосредственно в большой гексагональный иллюминатор, а труба, благодаря новому принципу «переотражения» не превышала в длину диаметра объектива. Там был также небольшой, но эффективный спектроскоп, устроенный аналогично, микрометрический аппарат для точного измерения угловой величины небесных объектов и экранированный болометр для измерения температуры небесных тел.