Шрифт:
Глава 1.
Его настигло утро: свет пробился через пыльное стекло и разбудил немолодого жильца, в одиночку разделяющего ветхую комнатушку. Несчастный нехотя открыл глаза, скинул на пол тяжёлое одеяло и медленно поднялся,
О, как узник тесной каморки терпеть не мог этот рассвет! Это мутное окно, эти одноликие пустыри, это огромное солнце! Он готов был провалиться под землю, исчезнуть без следа, лишь бы не жить в момент злосчастного восхода! Но, увы, мы, люди, слабые и ужасно противоречивые существа: при жизни некоторые из нас невыносимо страдают, особенно это касается людей с тончайшей душевной организацией, таких, как наш герой, невероятно чутко воспринимающих окружающий мир. Однако прервать мучения, сбросить оковы своих чувств – навсегда покинуть проклятый мир мы не можем – что-то нас останавливает. Это ни в коем случае не страх перед всемогущим и всепоглощающим ликом Смерти или физическими мучениями, нет, это какой-то долг перед чем-то возвышенным, который мы должны обязательно испонить, несмотря на то, что цель
Так и делал одинокий обитатель древней каморки, Николай.
Стены своей лачужки он покинуть не мог: ужасную боль приносили ему пейзажи бесконечных пустырей и уродливые фигуры сгорбленных зданий, мрачными глазницами-окнами смотрящие глубоко-глубоко в душу. Уехать отсюда Николай тоже не был в силах: город, ранее привычное и, порою, приятное место, стал угнетать его. Как только вспоминал несчастный вечный рев неугомонных моторов, пульсирующий загрязнённый воздух, вечно шныряющих по бесконечным улицам людей и тысячу ярких огней, рассекающих ночное пространство, ноющая боль просыпалась в его душе. Город, огромный и бессмертный титан, сосредоточащий в себе все силы мира, казалось, не даст разгуляться чувствам, захватить человека, подчинить его своей стихии. Но даже под крылом этого титана Николай не мог почувствовать покой. Разбила его жизнь, обобрала, не оставила ничего…
Конец ознакомительного фрагмента.