Узники неба (Сборник)
Шрифт:
— Встань, лапочка, и двигайся как можно медленнее, — она подчинилась, следуя его словам совершенно точно, словно загипнотизированная.
Шеврон задал сержанту задачу. Он встал позади девушки, обхватил ее здоровой рукой и начал медленно отступать к острову, прошептав ей на ухо:
— Не беспокойтесь — вы послужите доброму делу.
Здесь было три ступеньки. Чтобы сохранить прикрытие, Шеврон должен был поднять ее наверх.
Его отчаянные попытки удержать равновесие выдавал лишь скрежет зубов. Вопреки заверениям, это был неприятный для слуха звук, и девушка начала сопротивляться.
Шеврон
Пуля просвистела мимо него, отскочила от пуленепробиваемого стекла и беспорядочно заметалась внутри купола в неистовом рикошете.
Шеврон не смог бы сам сделать лучше, предусматривая для себя прикрытие.
Оба стрелка были слишком заняты размышлениями о том, где она пролетит на этот раз, чтобы броситься на него. Когда пуля наконец успокоилась, пробив боковую панель блока памяти, Шеврон стоял уже в центре купола. Направившая бластер рука была тверда.
— Который из этих двух обезьян — технический директор? — спросил Шеврон.
Ответа не последовало, но, судя по значку на лацкане, это был темноволосый худой тип с сутулой фигурой, бакенбардами и золотыми зубами.
Шеврон догадывался, что вряд ли сможет долго оставаться на ногах. Он навел бластер на непреднамеренно разоблачающую надпись на лацкане и проговорил:
— Вы — агент Южного Полушария. Вы настроили эту установку так, что операция «Яманак» вполне могла удастся. Мощность, необходимая для поддержки этого ледового пространства в стабильном состоянии, — ниже нормы.
Второй, с жестким ежиком волос коренастый мужчина, смотрел на своего шефа, ожидая опровержения. Но в словах не было нужды, это было очевидно.
Захваченный врасплох, не пришедший еще в себя после уверток от «бешеной» пули, директор не смог совладать со своим лицом. Вместо этого он попытался дотянуться до съемной панели на поверхности стола.
Следящий за ним с удвоенным вниманием Шеврон стрелял до тех пор, пока в бластере не кончился заряд.
Затем он хрипло прошептал:
— Посмотри, что он там накрутил. Можешь увеличить максимум на приборах. Принимайся прямо сейчас. От этого будет зависеть результат операции.
Колени начали клониться к губчатой резине пола, которая словно увеличивалась в размерах, пока не заполнила собой все пространство вокруг.
Он не знал, как прошла передача, не видел, как сержант, развернув веером подразделение, пересек ярус, и не слышал возникшую вдруг на галерее суматоху, когда целая рота командос спецслужбы выстроилась вдоль нее, установив на треногах лазерные установки.
Голос Ганса Вагенера, усиленный мегафоном, отрывисто предупредил:
— Любой, кто сделает шаг, — мертвец.
Спокойно, Марк, — говорила Анна Рилей. — Все хорошо. Расслабься.
Шеврон мучительно медленно выплывал из черного мрака, беспорядочно двигая руками и пытаясь сбросить с себя невидимую, сковывающую движения куртку. Он не понимал смысла произносимых слов, но интонация и руки, лежащие на его голове, приносили
Ее глаза были не дальше чем в нескольких сантиметрах от его лица, огромные под прямыми бровями — словно переливающееся черное молоко.
Спокойствие и надежда светились в них. Разом нахлынули воспоминания.
Все хорошо, — снова повторила Анна.
Шеврон принял это как откровение, как возможность обрести наконец прибежище, покой, которые он не надеялся никогда получить.
Наверное, много еще надо было сделать, чтобы стабилизировать обстановку, но в личном плане он был в безопасности.
Мы еще должны покончить с этим делом, — прошептал он.
Завтра мы летим обратно. Ты был без сознания неделю. Мне было поручено позаботиться о тебе. Ходят слухи о награждении тебя орденом.
— Лучшей наградой за победу был бы крест у тебя на груди.
— У нас еще будет время заняться этим.
Время течет так медленно или так быстро, как мы сами заставляем его.
С вновь обретенным терпением Шеврон решил, что может ждать столько, сколько потребуется.
Это можно было прочесть в его глазах. Они отвечали утвердительно.
Какая бы ни была погода на улице, в душе у Шеврона ярко сияло солнце.
Кэррол Мак-Апп
Узники неба
Художник М. БАЛАН
1
Тусклая лампа распространяла по большой приемной запах горелого животного жира. Рааб Джеран стоял у прикрытого сеткой окна и всматривался в ночь. Единственная лампа снаружи (единственная, потому что животный мир, как и многое другое, был теперь в недостаточном количестве) отбрасывала мерцающий призрачный свет на пожухлую, увядающую траву лужайки.
Откуда-то из темноты донесся звук вялых и запинающихся шагов часового, и кулаки Рааба, стиснутые в карманах его белого офицерского мундира, сжались еще сильнее. Он был на грани того, чтобы окликнуть невидимого часового и приказать ему подтянуться и пройти так, как полагается представителю Флота! С тех пор как блимпы вражеской блокады стянулись вокруг в готовности напасть на них, атмосфера поражения распространилась даже здесь, в Штабе Флота.
Из-за закрытой двери офиса адмирала Клайна снова донеслись возбужденные голоса. Рааб подавил искушение подойти ближе к двери и попытаться подслушать, но он и так мог слышать достаточно, чтобы знать, что адмирал Клайн все еще давит на собравшихся, пытаясь пробить предложение Рааба, и встречает горячее сопротивление некоторых из них. Такое сопротивление не явилось неожиданностью. Главная причина была не в том, что Раабу всего двадцать два года и он имел только звание Алтерна — кто-то из Штаба неистово доказывал, что Рааб слишком искренне защищал своего покойного отца от абсурдных обвинений в измене.