Узники Подземных Лабиринтов
Шрифт:
Влажной тряпкой он охладил ей лицо и вытер струйку крови. Веки ее открылись неуверенно, словно неохотно. Выгнутые брови выпрямились в жесткие линии и сдвинулись, образуя между собой глубокие складки. Марк, вспомнив о случающихся с ним приступах ослепляющей головной боли, предложил ей фляжку с бренди.
— Выпей немного — это пойдет тебе на пользу.
Она, не протестуя, сделала несколько глотков и закрыла глаза. Через несколько минут она снова посмотрела на него.
— Мне уже гораздо лучше. Помоги сесть.
Катастрофы сближают людей: чопорное «вы», видимо, утонуло вместе с обломками крыльев.
— Полежи еще. Ты очень сильно ударилась.
—
— Если бы я не был таким дураком и не забыл о ремнях безопасности, с нами все было бы в порядке, — добавил он. — Я вообще не понимаю, как мы не размозжили себе черепа — я этого вполне достоин.
— Что же нам теперь делать?
— Пока не знаю. В любом случае нам придется остаться здесь на ночь. Через полчаса стемнеет. Завтра посмотрим, что можно сделать. Большей частью это зависит от состояния «Солнечной птицы». Бедная посудина, теперь она не оправдывает своего названия: летать она, конечно, больше никогда не будет!
Он с сожалением посмотрел на серебристый корпус, сверкающий в последних лучах солнца.
— У нас есть немного консервов и небольшая канистра воды, так что с голоду мы не умрем. — Он с тревогой взглянул на нее. — Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше. Помоги мне сесть.
Он все еще не понимал, как она восприняла сложившуюся ситуацию.
— Мне чертовски жаль, что все так получилось…- начал он. Она остановила его.
— Дорогой, ты ничего не мог сделать, даже если бы и мог, я вряд ли в состоянии добраться до дома.
Некоторое время она молчала, и он с удивлением увидел, что она начинает улыбаться. Он был готов к обвинениям, упрекам, раздражению, даже к тому, что она спокойно примет ситуацию, ко всему, кроме улыбки.
— Ты знаешь, — сказала она, — что мы побили рекорд?
— Что ты имеешь в виду?
— Никто до сих пор не терпел крушения в середине пустыни Сахары! Марк весело улыбнулся.
— Если уж на то пошло, — сказал он, — то я не думаю, что какую-либо девушку когда-либо целовали на Сахарском острове!
Марку приснился неприятный сон. Ему казалось, что он превратился в лежащую статую и с него стирают пыль. Гигантская горничная сняла рыжий парик и провела им по его лицу. Для поддержки она положила одну руку на его каменную грудь и наклонилась вперед, чтобы лучше дотянуться. Волосы отвратительно раздражали ноздри…Внезапно он проснулся. На груди у него что-то лежало и щекотало его ноздри. Он резко чихнул и сел, отшвырнув темный, мягкий комок на песок. Существо бросилось прочь, но потом вновь обрело свое достоинство и замерло неподвижной темной тенью в свете луны. Послышалось чуть протестующее мяуканье. Марк бросил недобрый взгляд.
— Черт тебя подери, кошка! — свирепо произнес он.
Кошке, больше привыкшей к пинкам, чем к словам, это показалось лаской. Она вернулась и приветливо потерлась головой о его руку.
Новое море сверкало под луной свирепой красотой. Стальная полоска света простиралась к горизонту. От бриза, такого легкого, что он едва чувствовался, пальмовые листья двигались, шурша, как бумага. Повернув голову, Марк с облегчением увидел, что корпус «Солнечной птицы» находится на прежнем месте.
После тщательного осмотра выяснилось, что корпус находится в лучшем состоянии, чем Марк предполагал. Взрыв прозвучал запоздало, так ловко оторвав хвост, что основная часть фюзеляжа осталась нетронутой — разошлись лишь несколько пластин обшивки. Ни малейших следов течи не наблюдалось. Обретя уверенность, Марк настоял на том, чтобы
Марк поежился. От костра осталось несколько угольков, следовало вновь развести огонь. Ночи в Сахаре прохладные, и огонь служил двойной цели: он обеспечивал тепло и подавал сигнал.
Особой надежды на спасение не было, но всегда оставалась возможность того, что на этой трассе курсирует французский патрульный самолет. Марк знал, что они постоянно следят за продвижением моря, а при необходимости организуют спасательные работы. Правительство считало необходимым спасать упрямцев, которых даже угроза затопления до последнего момента не могла убедить покинуть деревню предков. У большинства арабов понимание продолжало бороться с убеждением. Предложения французов были достаточно вразумительны, но непонятны. Местные жители полагали, что пустыня всегда была и всегда будет; она вечна. Их не удавалось убедить, пока вода не подобралась к самым дверям. Только тогда они завыли, прося о спасении Аллаха или французское правительство. Было время, когда все самолеты Франции и Италии были брошены на спасательные работы, но сейчас эвакуация с большинства затопленных участков полностью завершилась.
Запрокинув голову, Марк пытался услышать гул мотора, но ничто не нарушало тишину, кроме тихого плеска моря и чуть слышного шуршания пальмовых листьев. Он пробрался к огню и плотнее закутался в меховой ковер. Глядя на языки пламени, он думал о превратностях судьбы. «Солнечная птица» впервые подвела его, и не где-нибудь, а на нейтральной территории.
И все же им повезло. Если бы этот взрыв произошел над сушей или даже на большой высоте над водой — это бы означало гибель их обоих. Он подумал о многочисленных острых, темпераментных фразах, которые обрушит на создателей самолета, когда вернется домой. Он понимал, большой пользы это не принесет, но ему хотелось, чтобы они услышали, что он о них думает.
А ведь было еще и радио… Электронные лампы, считавшиеся небьющимися, разбиты, и вся установка бесполезна именно тогда, когда она больше всего нужна…Кошка прервала ход его мыслей. Проведя хвостом по его лицу, она прошествовала по ковру, удобно свернулась и принялась мурлыкать, как миниатюрная массажная машинка.
— Ну хорошо, если ты настаиваешь, — заспанным голосом сказал он ей, — но если я тебя задушу во сне, пеняй на себя!
— Привет, — произнес голос, — как насчет завтрака?
Открыв глаза, он увидел Маргарет, склонившуюся над ним. Он с трудом сел и заморгал от солнца, которое, очевидно, взошло некоторое время назад, затем перевел взгляд на девушку. Она умудрилась стать почти такой же аккуратной и свежей, как в начале путешествия.
— Как тебе это удалось? — спросил он, чувствуя, что его подбородок зарос щетиной. Она засмеялась.
— Вымылась и причесалась… но жаль все-таки, что я не захватила зубную щетку.
— Как голова?
Она помотала головой, волосы заблестели на солнце, как медно-золотистый нимб.
— Ни малейшего следа боли, хотя шишка еще величиной с яйцо. Сон и плаванье делают чудеса.
Появилась кошка. Она твердо уперлась в землю передними лапами, а задние вытянула так далеко, что ее поясница почти касалась земли, и широко зевнула. При дневном свете она казалась не такой уж привлекательной. Прежде всего в глаза бросались выпуклые глаза и выцветшая рыжеватая шерсть.