Узурпатор (Изгнанники в плиоцен - 3)
Шрифт:
Они выехали на открытый участок, который до того, как его преобразило воображение Мерси, представлял собой самый обычный луг. Теперь здесь возникла смарагдовая чаша, пологие склоны которой спускались амфитеатром к ровной площадке для танцев. На лужайке стадо овец щипало траву. Далее располагалось обложенное дерном возвышение сцены, обрамленное ветвями вечнозеленых растений, а позади него, венчая холм со срезанной вершиной, устремлялось ввысь майское дерево. Верхний конец голого деревянного ствола терялся в низко нависших облаках. Примерно в тридцати метрах
– А теперь мой главный сюрприз!
– объявил Эйкен и подмигнул Мерси. Я позволил себе приберечь его напоследок, хотя уж не знаю, сообразуется ли это с правилами этикета.
К компании присоединились Иднар и Тирон.
– Майское дерево просто великолепно, - сказала Тирон.
– Интересно, где вам удалось найти такое стройное и такое высокое дерево?
– А мы и не искали, - лаконично пояснил Эйкен.
– Перед вами обманка. Составная. Но это так, всего лишь цветочки. А вот сейчас будет и настоящий сюрприз!
– Последовал телепатический оклик: "Ну как, ребята, все на местах?"
"Готово, хозяин", - хором ответили погонщики.
Эйкен сделал месмерический пасс руками. С повозки упали брезентовые чехлы, обнажив приземистые деревянные ящики. Еще один пасс - и с ящиков отскочили крышки и, стукаясь друг о друга, попадали на землю. Эйкен насупился, сдвинул шляпу на затылок, расстегнул манжеты своего золотистого костюма и засучил рукава.
– Посторонись!
– проревел он и напряг все мышцы тела, собирая воедино свою психокинетическую мощь.
– Сезам, откройся!
Из открытых ящиков ввысь взметнулись сотни тонких металлических пластинок и, как золотые листья, закружились в мглистом воздухе. Повинуясь дирижерскому жесту Эйкена, пластинки заплясали, взлетая и падая, будто стая бабочек. Из листков золотой фольги образовался длинный шлейф, потом расщепился надвое и закружился, трепеща и переплетаясь. Словно блестящая струя какой-то фантастической жидкости, шлейф завертелся вокруг столба; те пластинки, что оказались ближе других к дереву, закружились быстрее, как бы наплавляясь на него. Потоми остальные листочки в мгновение ока прилепились к столбу, снизу доверху одев его золотой оболочкой без единого шва, испускающей желтое сияние. Психогенная сварочная работа завершилась; от майского дерева под струями дождя исходил пар; рабочие аплодировали.
– Такого великолепного майского дерева никогда еще не было, выдохнула Иднар.
– Ты, конечно, знаешь, Сиятельный, что оно символизирует?
– О да, - с важностью кивнул Эйкен.
– Именно полому я и работал столь усердно. А оттого, что зрелище будет иметь непосредственное отношение ко мне, оно станет еще грандиознее.
– И какой же урон был нанесен казне в погоне за подобным великолепием?
– язвительно поинтересовалась леди Морна.
Тон Эйкена не утратил своей учтивости.
– Не столь уж большой... Тем, что я намерен получить от фирвулагов, мы раз в двадцать перекроем все расходы. И при этом, заметьте, никакого разбоя! Если мне
– Это что, очередное человеческое нововведение?
– У Морны уже не осталось сил ни возражать, ни возмущаться.
– Я просто переполнен идеями, - добродушно ответил Эйкен.
– На празднике Великой Любви всем вам их перепадет сполна.
– Фестиваль нынешнего года, - сказала Мерси, - должен стать самым пышным за всю историю пребывания, на Земле изгнанников-тану, для того чтобы поднять дух нашего народа и произвести впечатление на фирвулагов. Нужно внушить им серьезное отношение к новой власти. Наше празднество будет длиться три дня без перерыва.
– А в качестве триумфального завершения, - добавил Куллукет, - все гости - и тану, и фирвулаги, и люди - станут участниками церемонии провозглашения лорда Эйкена-Луганна и леди Мерси-Розмар королем и королевой Многоцветной Земли.
Мысли метисов, их дам и росиланской вдовы остановили в изумлении свой бег. Никто даже не заметил, что, пока Эйкен занимался золочением майского дерева, купол исчез и теперь все снова стояли под струями дождя.
– Не слишком ли рано?
– воскликнул Блейн.
– В будущем - да. Но сейчас чистокровные тану еще не готовы принять короля-человека, Эйкен! Нам с Альбораном пришлось ждать более шестидесяти лет, прежде чем нас допустили в Высокий Стол, а с Катлинель это случилось вообще лишь в прошлом году. И причиной тому - наши человеческие гены.
– Высокий Стол признал Гомнола, - возразил Эйкен.
– А он был человеком.
– Он вынудил одобрить его членство, за это его и ненавидели, отрезала Морна.
– Мерси - тоже человек, - сказал Эйкен.
– Ой ли, - пробормотал, улыбаясь, Куллукет.
– Мой покойный брат Ноданн так не считал.
Подобное откровение было для Эйкена новостью.
"Что он говорит?" - переспросил он Мерси по приватному каналу.
В ответ последовал всплеск телепатического смеха.
"Ноданн поручил Грегу Даннету исследовать мой генотип. Этот милашка-старикан на полном серьезе уверял, что во мне больше танусских генов, чем человеческих. Бедняга Грегги явно спятил".
"Я еще с этим разберусь, леди Возжигательница!"
Вслух Мерси сказала:
– Сейчас в живых осталось около двух с половиной тысяч чистокровных тану, причем, как правило, они не обладают большой метапсихической силой. У метисов физические данные лучше, и их выжило почти вдвое больше. Мы с моим повелителем подсчитали, что одобрение со стороны мелкой аристократии обеспечит ему явное преимущество.
– Селадейр Афалийский и его сторонники, возможно, не согласятся на подобное и предпочтут борьбу, - мрачно проговорила леди Мерна.
– И я прекрасно понимаю их чувства. Мы с Селадейром оба из первопришедших, а ты, юный Стратег, насмехаешься над догматами нашей веры, которые и стали причиной нашего изгнания!