Узы крови
Шрифт:
Уоррен и его волк могли принять меня как подругу Адама, но сомневаюсь, что с этим мог смириться Даррил.
К тому же он пять минут назад обнаружил, что уступает в доминировании Уоррену, и из-за этого какое-то время будет не в духе.
Мы оставили Уоррена в камере. Кайл стоял снаружи, прислонившись к покрытым серебром прутьям. Не лучшее место для ожидания, но по крайней мере он не внутри.
— Мне пора, — сказала я Даррилу, когда мы вернулись наверх. — Я пытаюсь найти Адама и Сэмюэля. Справишься без меня?
Он ничего не ответил, только посмотрел вниз, на камеру.
— Мы справимся, — негромко
— Его не примут как второго, — промолвил Даррил.
Он, вероятно, прав. То, что Уоррен, волк-гомосексуалист, прожил так долго, свидетельствует о его силе и уме.
— Разберетесь с Адамом, когда он вернется, — сказала я. Посмотрела на часы и увидела, что еще успею позвонить Елизавете, прежде чем отправляться в участок.
Но третье сообщение на автоответчике оставлять не стала. Это ее может вывести из себя.
Когда я повесила трубку, Даррил сказал:
— Елизавета уехала из города сразу после того, как Адам нашел Уоррена. Она сказала, что ей опасно здесь оставаться. Если демон подберется к ней слишком близко, он сможет от Литтлтона перейти к ней, а это, сказала она, будет катастрофой. Забрала всю семью и отправилась в Калифорнию.
Екатерина не викканская ведьма [42] . Ее способности унаследованы и не имеют отношения к религии. То, как она испугалась демона, стало для меня доказательством того, что в прошлом она якшалась с силами тьмы; иначе демон не мог бы без приглашения подчинить ее.
42
Викка, викканская секта — неоязыческая религия, ставшая популярной в 1954 году и основанная на поклонении природе.
— Будь оно все проклято, — сказала я. — Наверно, у вас нет соображений, как убить Литтлтона.
Даррил улыбнулся. В темноте ярко сверкнули его белые зубы.
— Съешь его.
— Очень смешно.
Я повернулась, собираясь уходить.
— Убьешь вампира, и демон уйдёт, — сказал Даррил. — Так говорила Елизавета Адаму. А вампира можно убить, если проткнуть его колом, отрезать голову, а потом сжечь.
— Спасибо, — ответила я, хотя ничего нового не узнала. Янадеялась, что Елизавета что-нибудь знает о демоне и это поможет мне убить Литтлтона.
Закрывая дверь, я услышала вдогонку слова Даррила:
— Конечно, можно и съесть.
Кенневикский полицейский участок не очень далеко от моего дома, сразу за Кенневикской средней школой. В небольшой прихожей толпа старшеклассников окружила торговый автомат. Япробралась через них к застекленной будке, в которой просматривал какие-то бумаги молодой человек. Выглядел он так, словно место ему скорее в толпе у автомата.
Он спросил, кто я, услышал имя Тони и пропустил меня за первую дверь в пустую комнату для ожидания. Яникогда раньше не бывала в полицейском участке и нервничала неожиданно сильно. Когда я нервничаю, меня всегда охватывает клаустрофобия, поэтому я принялась расхаживать по помещению, снабженному кондиционером. Здесь сильно пахло моющим средством, хотя, думаю, менее чувствительные
Должно быть, к тому времени как пришел Тони, я выглядела странновато, потому что он сразу спросил:
— Мерси, что случилось?
Я начала говорить, но он поднял руку.
— Подожди, здесь нас услышат. Пойдем со мной.
Удачно: я не знала, что, собственно, скажу ему,
Шагая за ним по коридору, я думала: проблема, связанная с нарушением правил, в том, чтобы решить, насколько их нарушить.
Малый народ не собирается выступать против Литтлтона, во всяком случае, пока. У вервольфов, если верить дядюшке Майку и самому Брану, нет шансов на успех. А если вампиры просят меня о помощи, значит, и они не знают, что с ним делать.
Бран сказал, что со временем колдун попадет во власть своего демона, и тогда разверзнется ад. Когда это произойдет, на первых полосах, возможно, будут кенневикские полицейские.
С другой стороны, если в семье когда-нибудь узнают, что я проболталась полиции о вампирах, мне лучше покончить с собой прямо сейчас.
Тони провел меня в небольшой кабинет и закрыл дверь, отрезав все звуки участка. Это не его кабинет. Даже если бы не чужой запах, я определила бы это по свадебному снимку на столе. Снимку лет тридцать, и улыбающаяся молодая пара на нем — оба светловолосые.
Тони сел на край стола, положил за собой папку, которую держал в руках, и неопределенно махнул в сторону одного из стульев у стены.
— Тебя словно машина сбила, — сказал он.
Я пожала плечами.
— Тяжелое утро.
Он вздохнул и постучал пальцами по папке.
— А если я скажу, что в папке сигнал от одного сознательного гражданина, поступивший утром в 7:23? Приятная молодая соседка этого гражданина, некая Мерседес Томпсон, ночью или рано утром вынуждена была стрелять, чтобы отогнать банду хулиганов. Один из наших патрульных заехал туда и видел причиненный ущерб. — Он мрачно взглянул на меня. — Он все сфотографировал.
Я сухо улыбнулась.
— Я сама удивилась, насколько все плохо, когда посмотрела утром.
— Кто-то видел, как ты разговаривала со мной вчера? Дело в этом?
Если бы я позволила ему так думать, это решило бы множество проблем. Но я предпочитаю не лгать. Особенно если ложь может способствовать началу охоты на малый народ.
— Нет. Я сказала соседям, что это всего лишь мальчишки. Или кто-то недовольный моей работой.
— Поэтому к твоему трейлеру пришли с консервным ножом? Долго они там были, прежде чем ты вышла с ружьем?
— Я арестована? — остроумно спросила я. Вдруг там, где я живу, стрельба вне закона: я никогда не проверяла.
— Не в этот раз, — осторожно ответил он.
— Ага, — сказала я, откидываясь на спинку неудобного стула. — Шантаж, Как интересно.
Я пыталась найти выход. Лучшая политика — честность.
— Ну хорошо, — сказала я наконец, определившись; сколько ему можно рассказать. — Ты был прав. Существует нечто, склоняющее людей к насилию. Но если я объясню тебе, что это, то не доживу до завтрашнего утра. К тому же даже если ты будешь знать, что это, ты никак не сможешь его остановить. Это не вервольф и не малый народ. Не человек, хотя внешне выглядит как человек.