Узы крови
Шрифт:
– Вы были так заняты. Строили великие планы, – иронично поддакнула неприятная старушонка, заправляя седые пряди за уши.
– Вы же меня знаете – всегда рад запланировать очередной грандиозный провал, – с неподдельной самоиронией произнес временный покровитель Логова. Реанимировав к себе доверие, он старался поддерживать хрупкий баланс сторон. На Севере оставалось немало еретиков, грабивших поселения, и к ним часто посылали бывшего товарища. – Послушайте, я придерживаюсь незамысловатой истины: если ты хочешь быть плохим – будь им с целью. Каковы ваши цели? Уничтожить Ланнистеров? Удачи с этим. Но их здесь в данный момент нет. Отомстить за сына? Его убил ваш брат, который давно кормит червей. Чего бы вы там не хотели, я в сем участвовать не
Решительный тон придавал уверенности. Оттолкнув нахмурившегося врага, Деймон поспешно вышел из помещения. Его не задерживали и не останавливали, лишь вернули ранее отобранные вещи. Шедший рядом Джейсон угрюмо молчал.
– Никто не имеет права говорить мне, как жить. Особенно какая-то доисторическая ведьма или тем более ее прихлебатель.
Вернувшись домой ни с чем, посланники сообщили о неудавшейся экспедиции. Весь замок содрогался от неистовых криков рассвирепевшего Пуанкаре, требовавшего не простого смирения, а активного противостояния. На защиту центральной крепости станет множество вассалов, если убедить их в том, что Старки еще способны контролировать ситуацию. К сожалению, это не так. Спустя несколько дней в ворота заковылял раненный жеребец с волочащимся позади всадником. Из ужасной раны на груди сочилась кровь, а разбитый при падении затылок покрылся налетом грязи. Стрела пробила доспех, а испуганное животное с пронзенным коленом устремилось в единственное пристанище. Бедного Курогана, тайно отправившегося в свой замок за подкреплением, подстерегли на половине пути.
Клочок бумаги, прикрепленный к треснувшей стреле, гласил: “Не знать вам мира!”. У шокированных лордов не осталось времени на военные советы. Через пару часов со стен массивного укрепления донеслись отчаянные вопли дозорных. Огромная армия под знаменами с кольчужным кулаком и тремя елями постепенно приближалась. Без сомнения, пришла пора тяжелых решений. Лерия, пытаясь успокоиться, шептала молитву и взывала о помощи то ли к Всевышнему, то ли к неизвестным спасителям. Бринден понимал, что вокруг происходило что-то нехорошее, но в силу возраста все воспринимал через призму игры. Потерявший сознание Болтон неустанно бормотал во сне, повторяя имена погибших братьев-изменников. А Миранда готовилась уйти в иной мир, поскольку не могла вынести адскую боль. При отсутствии необходимых лекарств она могла умереть, как и ее неродившийся ребенок.
Комментарий к Смерть и дева
* Намек на Уильяма Шекспира и его пьесу “Ромео и Джульетта”, в которой звучала эта реплика.
========== Прочь из нового мира ==========
Florence and The Machine - Leave My Body
Coldplay - Midnight
Ed Sheeran - Photograph
Игреневый жеребец осторожно спускался по крутым скалам, грозящим рассыпаться под копытами. Серьёзная рана на шее не переставала кровоточить, причиняя боль и вызывая навязчивое желание свалиться замертво от усталости. Очередной прыжок через еще одно небольшое препятствие в виде ущелья. Какая бессмысленная трата сил. Будь в его животной голове немного разума, то он бы давно покинул эту местность, ускакав прочь в дикие прерии. Но иноземные кони привыкают к хозяину с детства. Верность у них в крови. Поэтому несчастный зверь, получивший удар клинком в ходе стычки с разъяренными врагами, похрамывал, но все же неустанно шел к цели. Его всадник, к счастью, пережил самоубийственный прыжок с огромной высоты, однако потерял сознание при сильном толчке.
Захлебываясь соленой водой и отчаянно пытаясь выкарабкаться из беспросветной морской пучины, он постепенно шел на дно, словно якорь. Его безжизненное тело на следующий же день оказалось выброшенным на восточный берег. Утес по-прежнему возвышался над пустынным краем, соперничая с истинным властелином неба – солнцем. Поморщившись от легкого касания обжигающих лучей, Кристофер резко поднялся с места и вцепился в уздечку вскочившего на дыбы коня. Заботливый друг исследовал побледневшее мужское лицо с многочисленными мелкими царапинами. Уткнувшись мордой в небритую
Основная сложность заключалась в том, чтобы удержаться на ней. Выпрямившись и обвязав поводья вокруг запястья, Уэйнвуд развернул мустанга в противоположном направлении и аккуратно тронулся вперед. Любые движения отдавались колющей и тянущей болью в израненной груди. Проклятые роялисты со своими вечными поисками справедливости. А все так хорошо складывалось. Обставить легендарного мальчишку, пресловутого наследника престола, потом убить прославленного ветерана и разрушить блистательные планы никчемных слабаков, после чего захватить их дом. Но на каком-то этапе выработанная стратегия посыпалась, точно битое стекло. Львы пришли отвоёвывать свои земли. Ими управлял неопытный юнец, у которого вместо бороды лишь редкие волосики на подбородке и других местах.
Тем не менее он смог совершить невозможное. Он достучался до ослепленного лорда Грейджоя, жаждавшего вздернуть каждого Ланнистера на близлежащем суку. Шесть месяцев прошло с момента его последней встречи с павшим королем, похороненным под завалами столицы. После побега собственных детей он превратился в параноика и безумца, одержимого преследованиями. Постаревший на несколько лет старик, без гордости, с налитыми злобой глазами – вот и некогда великий завоеватель, убийца Драконов и Грифонов. Рагнар до сих пор помнил его приказ: “немедленно собрать отряд из полсотни человек, самых лучших, быстрых и ловких”. Все ради уничтожения первородных.
Но даже здесь гаденышам повезло: весть о трагической гибели монарха слишком поздно настигла пирата. Неудавшаяся кампания на Востоке заставила его бежать на Запад, где он и узнал о потере боевого товарища. Тогда самого крепкого воина всего Беленора охватило уныние: он проклинал Господа, рвал на себе седые волосы, падал на колени и истошно вопил. Период смирения был одним из тяжелых. Он просто сидел и сутками наблюдал за разожжённым огнем, сжимая чашу с элем в железной руке и вспоминая о минувшем. Затем пришла невыносимая жажда крови. Месть отравила рассудок, душу и тело. Из последнего в своем роде одинокорожденного и лорда-командующего королевской гвардии он трансформировался в обыкновенного разбойника и попрошайку.
Без приглашения наведываясь к местным вассалам, островитянин уговаривал их выступить против Церберов. Большинство отказывались, ведь им, в сущности, плевать, кому завтра платить налоги и кланяться в ноги. Остальные же предпочитали ограничиваться показательной задумчивостью. Были и те, кто яро требовал головы поганых беглецов, виновных в преждевременной смерти родного отца. Сам Кракен не сомневался в том, что они заслуживают сурового наказания за содеянное. Слухи и россказни о чудом воскресшем проповеднике, именующем себя погибшим Старком, не волновали сошедшего с ума мстителя. Мука, какую он испытывал сейчас, не шла ни в какое сравнение с той, что он пережил, когда незнакомый матрос отрубил ему кисть руки.
Во всех путешествиях его сопровождал юный Рекс, потерявший интерес к жизни уже после получения рыцарского титула. Он верно служил, беспрекословно повиновался и ревностно защищал. Принятые каноны погубили частичку его души. Семья отошла на второй план. Память о ней была захоронена глубоко в недрах подсознания, равно как и эмоциональность. Они вместе прошли по дороге страданий, терпели отказ за отказом, пока, наконец, не обрели союзника в лице некоего Вастерлинга, чей брат пал от руки никем не признанного царя. Собрав сравнительно небольшое войско для предстоящего нападения, мятежники обманом захватили родовое гнездо Львов. Бесчинствуя и повышая налоги, они чувствовали себя богами. Но недолговечным было их правление, омраченное появлением недовольных ограбленных вельмож. Два великих дома, один из которых воевал на стороне первородных, отказались так или иначе подчиняться новой власти. За считанные дни их лагерь увеличился в размерах, угрожая стать серьезной проблемой.