Узы любви

Кэмп Кэндис

— Мэттью! — резко произнесла она.

Хэмптон, казалось, нарочно злил Перкинса, стараясь довести его до белого каления.

— В твоем положении не стоит бросаться оскорблениями, — сказала Кетрин. — Уильям, послушай меня, ради Бога, не посылай его на смерть! Ну пожалуйста! Дело в том, что… он спас меня! И даже не один раз! Он провел наш корабль сквозь ужаснейший ураган Северной Атлантики, и он унес меня, когда я сама была совершенно беспомощна, из борделя.

— Кетрин!

— Я не могла рассказать тебе всего, Уильям. Мне было стыдно.

Но то, что я говорю сейчас, правда, если бы не он, я, наверное, была бы уже мертва.

— Прежде всего, если бы не он, ты не попала бы в бордель — возразил Перкинс. — Кетрин, ты слишком добросердечна. Какое тебе дело до того, что с ним будет? Он похитил, изнасиловал тебя! Я не понимаю, почему ты просишь о его спасении!

— Потому что люблю его! — вспыхнула она.

Испуг в глазах Перкинса так поразил ее, что у нее перехватило от жалости горло. Тихо она продолжала:

— Прости меня, Уильям. Все это правда. Именно поэтому я не могла выйти за тебя замуж. Потому что полюбила его.

Потрясенный Уильям смотрел на нее, не зная, что и сказать. Ее голос упал до шепота:

— Я знаю, как плохо ты должен теперь думать обо мне, но, пожалуйста, если ты хоть когда-нибудь любил меня, пожалуйста, Уильям, отпусти его сейчас. Если его повесят, я тоже умру.

— Черт побери, Кети, не умоляй его из-за меня! — хрипло проговорил Мэттью.

— Значит… ты тогда убежала с ним по своей воле? — выдавил из себя нелепый вопрос Уильям, и в его голосе прозвучала мучительная боль.

— Нет! Она никогда не ложилась в мою постель добровольно! Каждый раз мне приходилось принуждать ее, — Мэттью с трудом оторвался от стула, пытаясь встать.

— Мэттью, ради Бога, посиди спокойно!

— Нет, я не могу сидеть спокойно, когда ты унижаешься перед этим…

— Мэттью, ты рехнулся! Сядь и держи свой рот на запоре, не то окажешься на виселице, если сейчас не получишь пулю в лоб. Так, Уильям, пожалуйста, отпусти его, ради меня!

— Хорошо, — устало проговорил Уильям.

Кетрин почувствовала, что слезы наворачиваются eй на глаза от вида страданий, отразившихся на лице Перкинса.

— Хорошо, — повторил Уильям, — я оставлю сейчас тебя с ним, и я никому не скажу, кто он на самом деле. Мой корабль завтра отплывает, вам нет нужды беспокоиться, что я могу переменить свое решение. Желаю тебе счастья, Кетрин.

Он вышел из комнаты, и Кетрин повернулась к Мэттью со слезами, струившимися потоком по ее щекам.

— Он дурак, — задыхаясь от злости, произнес Мэттью. — Я бы убил его, если бы оказался на его месте.

— Заткнись! — огрызнулась Кетрин. — Не все так жестоки, как ты. Он истинный джентльмен.

— Тогда почему же ты не пошла с ним, раз ты от него в таком восторге?

— Потому что я люблю тебя, черт возьми! — заорала Кетрин.

Он слабо улыбнулся:

— Кети, любовь моя, иди сюда! Боюсь, что я не могу… — он тяжело осел мимо стула на пол.

— Мэттью! — она бросилась к нему.

Хэмптон потерял сознание. Его лицо стало пепельносерым.

Она схватила тряпку, намочила ее и промыла его рану: узкую канавку на левой стороне головы. Но что же делать дальше? Здесь ему нельзя оставаться! Они обязательно заподозрят капитана третьего ранга Форреста, когда он не явится на следующий день на службу, и тогда, начав поиски, они непременно придут к нему на квартиру. Но даже если он и очнется, то все равно не сможет самостоятельно идти. Ей нужно было придумать, где же укрыть его, пока он не придет в себя и не восстановит свои силы. О гостинице и речи не могло быть. Единственный выход — спрятать его в своей комнате.

— Мэттью, очнись! — она потрясла его и приложила к его лицу холодную мокрую ткань. — Мэттью, очнись!

Его веки задрожали и открылись.

— Кети, — произнес он хрипло — …проклятый барон… я убил его!

— Мэттью, ты должен встать, как бы это не было тебе трудно! Идем! Нам нужно уходить! Держись! Не теряй пожалуйста, сознание! Держись! Иначе мы оба пропадем! Ты понимаешь?

Он кивнул, его глаза прояснились.

— Понимаю. Прости меня за все, Кети. Помоги мне встать.

Кетрин подтянула его и положила его руку себе на плечо, чтобы он мог опереться. Его лицо исказила боль при ее прикосновении.

— Сильно болит бок, — пояснил он. — Наверно, ребро сломано. Я упал с высоты в несколько футов, когда меня подстрелили. Возможно, у меня еще сотрясение мозга. О Боже, ноги словно из резины.

— Обопрись на меня! Я постараюсь не причинять тебе боли. Но, пожалуйста, не теряй сознание!

Казалось, прошло много часов, прежде чем они добрались до дома Ван дер Брайзов. Иногда Мэттью приходил в себя и мог идти довольно хорошо, но временами он просто повисал без сил на Кетрин, и ей приходилось прислоняться к стене, чтобы не упасть. Прохожие, попадавшиеся им навстречу, думали, что Хэмптон сильно поднабрался, и не приставали к ним с расспросами.

Когда они подошли к дому, Кетрин остановилась, озадаченная. Как же ей провести его в свою комнату? Пройди они через парадный или черный вход дома, все равно они перебудят прислугу, но и на дерево он вряд ли сможет влезть.

— Мэттью, — прошептала она.

Он пробурчал что-то неразборчивое, уткнувшись носом ей в шею:

— …я застрелил его… нет, не так… я бы тоже отдал бы его тебе, если бы ты попросила…

— Мэттью, очнись! Мэттью!

Его остекленевшие глаза глупо ей улыбались:

— Я удерживал тебя… ты понимаешь?.. в залог?.. нет, потому что я не джентльмен.

— Я знаю это. Послушай меня, Мэттью. Можешь ли ты вскарабкаться по этому дереву вон в то окно? Нам нужно либо пройти через вход в дом, при этом не издав ни звука, или же залезть по этому дереву. Ты понимаешь? Очнись!

— Да, — он с трудом пробивался сквозь густой туман, воцарившийся в его голове, Кетрин ждала, и он в конце концов пришел в себя. — Я могу залезть по дереву.

— Ты уверен? Может, лучше спрятать тебя в будке садовника?