Узы любви

Линдсей Джоанна

Роланд успел перехватить девушку еще во дворе. Она узнала бы его среди сотен людей, и не мудрено: он был на голову выше окружающих. Неужели еще подрос с их последней встречи? Да он скоро солнце заслонит! И как при этом красив! Унаследовал от отца светлые волосы и фиалковые глаза! Какое необыкновенное сочетание!

Удивительно, что при таком росте молодой рыцарь отнюдь не был тощим хлюпиком, наоборот, трудно было встретить человека, сложенного лучше или более пропорционально. Руки, плечи и грудь в тугих узлах мышц, меч, висящий на поясе, кажется игрушечным. Именно поэтому

Милисент так любила следить за ним на ристалище. Идеальный образец рыцарской доблести, пример для всего мужского пола. Наверное, все мужчины мечтают стать похожими на него!

Впрочем, Вулфрик немногим от него отличается, разве что был на несколько дюймов ниже. Но сходство на этом кончалось. У Роланда замечательный характер — веселый, добрый. Он всегда готов прийти на помощь страждущему. Не то что злобный, мстительный, любящий пререкаться Вулфрик… И почему она все думает о нем, когда Роланд уже в двух шагах?

— Иисусе, кто перемазал тебя грязью, Мили? — первое, о чем спросил Роланд, подбрасывая ее в воздух и заключая в медвежьи объятия.

Милисент залилась краской. Подумать только, она так старалась выглядеть получше и совсем позабыла о саже на носу и щеках! Неудивительно, что стражники Клайдона так пялились на нее. А, подумаешь, не все ли равно, как она выглядит?

Но почему в таком случае краснеет? К чему гадать, и без того все ясно. Во всем Вулфрик виноват и его чертовы комплименты. Из-за них она стала заботиться о собственной внешности. При встречах он словно пожирал глазами каждую черту ее лица, каждую деталь туалета. Она то и дело ловила себя на том, что смотрится в зеркало, перед тем как выйти из спальни, — вещь, до того невиданная.

— Поставь меня на землю, олух несчастный! — смущенно проворчала она. — Какой путник обходится без того, чтобы не вымазаться в дороге?

— Какая еще пыль зимой? — засмеялся Роланд и, опустив девушку, немедленно принялся ладонью стирать грязь с ее физиономии. Совсем как Джоан! И девушка, по давней привычке, ударила по назойливой руке. Передышка дала ей возможность сообразить, что она ведет себя с ним, как с братом, а он снисходителен к ней, как к младшей сестричке.

— Я специально так разукрасилась, чтобы без помех добраться сюда, — пояснила Милисент. — В дорогу я надела мужской костюм.

— Почему? И кто посмел бы побеспокоить леди с подобающим эскортом, ведь единственным способом путешествовать для дамы твоего положения — это… это…

Рыцарь прервался при виде потупившейся девушки. Она упорно отказывалась встретиться с ним глазами. Роланд воскликнул:

— Попробуй только сказать, что явилась одна. Ну и попадет тебе от меня на орехи!

Оба понимали, что он всего лишь грозится. Однако Роланд слишком хорошо знал приятельницу, чтобы верно угадать причину ее замешательства. Но она и без того собиралась все ему рассказать, так что не стоило смущаться. Но Милисент никогда раньше в голову не пришло бы выкинуть подобное: отправиться одной в столь опасный путь, — поэтому она еле слышно начала:

— Я была вынуждена покинуть Шеффорд без позволения…

Беспокойство Роланда немного улеглось от сознания

того, что как бы там ни было, а девушка благополучно преодолела все препятствия на пути в Клайдон. Не пускаясь в наставления и нотации, он с ухмылкой поддразнил:

— Понимаю, что ты не можешь оставить меня без защиты и покровительства, Мили, но не стоило приезжать сюда, чтобы лично препроводить меня на свою свадьбу. Мой отец всегда берет с собой большой отряд, когда с нами едет матушка, и я буду с ними… Прости, мне не стоило так глупо шутить. Судя по выражению твоего лица, ты действительно попала в беду.

— Нет, — покачала головой Милисент, — я привыкла к твоим подковыркам, так что не извиняйся. Просто слишком много всего свалилось на мою бедную голову. Я все расскажу подробно, вот только не знаю, с чего начать… нет, знаю. Причиной моего бегства из Шеффорда стала стычка с королем Иоанном, прибывшим на свадьбу пятью днями раньше.

— Что за стычка? — недоуменно переспросил Роланд.

— Собственно говоря, драка. Похоже, он недоволен сговором между нашими семьями и придумал способ его расстроить, затащив меня в постель. Я, разумеется, возражала не только на словах, но и на деле, и теперь он скорее всего захочет мстить, особенно если я все-таки сочетаюсь браком с Вулфриком. Единственный способ умилостивить короля — выйти замуж за другого.

— Господи, Мили, ты не можешь принести такую жертву из-за склонности Иоанна к распутству! Я прекрасно понимаю, почему ему взбрело в голову внести твое имя в список своих побед, но Шеффорд слишком могуществен, чтобы позволить так себя унизить. Король попытался и получил отпор. Я уверен, что на большее он не отважится.

Девушка снова покачала головой:

— Это не то, что ты думаешь. Он хочет дать Вулфрику вескую причину отказаться от меня. Утверждает, что от этого мы оба получим выгоду.

— Полагаешь, он столь высокого мнения о себе, что считает свое покровительство большим для тебя благодеянием? — презрительно бросил Роланд. — Да, другого такого бахвала и зазнайку, как Иоанн Безземельный, еще поискать!

— Беда в том, что я дала понять ему, как противлюсь браку с Вулфриком. В этом и заключается счастливый для меня выход, — пояснила Милисент.

— Ты сошла с ума? — недоверчиво ахнул Роланд. — Да как ты можешь отвергать Вулфрика де Торпа? В один прекрасный день он станет сюзереном моего отца, а потом и моим. Если его власти и могущества недостаточно, чтобы ты смиренно благодарила Бога за такое счастье, приглядись к своему жениху. Такой красавец…

— Ни слова больше! — фыркнула девушка. — Лучше помолчи, не то получишь оплеуху! Смиренно благодарить Бога? Когда это я дала тебе понять, что умираю от желания стать графиней?

— Этого и не требовалось. Ты с рождения предназначалась в жены Вулфрику.

— Но не по собственной воле, Роланд, — вздохнула девушка. — Мы никогда не говорили об этом в Фулбрее, но я с детства ненавидела Вулфрика. При первой встрече он жестоко изувечил меня, и несколько месяцев я провела в ужасных мучениях и страхе, что навеки останусь калекой. Я не забыла и не простила.