Узы тьмы
Шрифт:
Второй мраморный лев грустно положил голову ей на колени, будто разделяя горе усевшейся хозяйки.
Люсьен переглянулся с Иантой, которая хранила впечатляющую невозмутимость.
— Мы всех перебили, — сообщил Бишоп, входя в библиотеку.
При такой комплекции двигался он на удивление тихо, и это тревожило. Люк следил за ним как змея. От ощущений, возникших при их первой встрече, не осталось и следа, но в крови бурлило некое знание, дурное предчувствие.
Этот мужчина несет угрозу, и что бы Люк тут ни узнал, они оба окажутся на опасной
— Чаю, сэр? — спросил Максвел.
Люсьен кивнул, не отрывая глаз от Бишопа. Тот уселся напротив, положив руки на подлокотники кресла, и в кольце мигнул черный обсидиан. Итак, кое-кто занимается темными искусствами.
— У меня чувство, будто мы знакомы, — сказал Бишоп своим хриплым голосом. — Уверен, что запомнил бы тебя, окажись оно так.
— Вы не встречались. — Леди Эберхард быстро раздала им по большому куску имбирного пирога со сливками. — Было решено, что лучше держать вас порознь, пока не возникнет необходимость.
— Держать порознь? — переспросил Люсьен.
— Познакомься с Эдрианом Бишопом, бастардом Верховного от миссис Амелии Бишоп, родившимся через несколько лет после развода Дрейка, — промурлыкала Леди Эберхард, присев и внимательно разглядывая мужчин. — Эдриан один из сикариев Ордена и когда-то был моим учеником.
— Агата, — укоризненно протянул Бишоп, будто она его предала.
Бастард Верховного. Люсьен замер. Слова отразились в голове, словно звон стали. «Не может быть…» Леди Эберхард наверняка шутит. Наверняка. Ведь иначе получается, что этот мужчина — его младший брат.
Не только… брат, но еще и опасный тип.
Теневой серп, убийца. Люк еще не сталкивался с такими, но многое о них слышал. Считалось, что их в Ордене пятеро, колдунов, практикующих замогильное искусство и убивающих по указке Верховного. Немногие знали, кто такие сикарии на самом деле.
Бишоп сжал губы:
— Я так понимаю, у тебя веская причина раскрывать столько информации?
— Очень веская. — Леди Эберхард явно не закончила, так как указала рукой на Люсьена, и тот внезапно занервничал. — А это Люсьен Деверо, граф Ретберн, и первый бастард Верховного. — Хозяйка дома по-кошачьи улыбнулась. — Поздоровайтесь, мальчики.
Бишоп резко и недоверчиво уставился на Люсьена, шрамы на его висках дернулись.
Шрамы… пожалуй, единственное, в чем они похожи.
— Значит, он мой брат? — уточнил Бишоп.
— Почему они не знают друг о друге? Кто так решил? — вмешалась Ианта.
— Тогдашняя Кассандра, мать Люсьена, сделала предсказание к его рождению. Дрейк зачнет троих сыновей, но узнает их слишком поздно. И они не должны знать друг о друге. Ибо как только кто-то из его сыновей столкнется с другим, Орден и мальчиков ждет катастрофа. — Леди Эберхард глотнула чаю, поглядывая на остальных над краем чашки.
— Катастрофа? Тогда зачем вы устроили эту встречу?
— Потому что несчастье уже случилось. — Она вдруг заговорила чужим голосом: — Когда красная комета появится в небесах, Верховный падет. Новый Верховный
На комнату будто опустился покров тишины, на фоне которого ровное тиканье часов на каминной полке казалось очень громким.
— И что все это значит? — спросил Бишоп.
Леди Эберхард пожала плечами:
— Ничего не понятно, знаю. Так обычно и бывает с предсказанием. Я размышляла об этом годами и единственное, что осознала: сыновья — дети Дрейка, и если принести их в жертву, используя реликвии преисподней, Верховный падет.
Повисло молчание.
Весь год после того, как узнал правду о своих родителях, Люсьен мечтал о мести. Иногда во снах он видел, как отец падает у его ног, но теперь, услышав эти новости, задумался, в самом ли деле то были сны, а не проявления пророческого дара.
Его отец ползал по полю, усеянному черепами, впалое лицо было иссечено порезами. Тут он вцепился в сапоги Люсьена. С трех алтарей капала кровь двух мужчин, лиц которых он не мог рассмотреть.
— Беги, — прошептал Верховный. — Тебя здесь быть не должно. Ты никогда не должен был увидеть это.
Повторяющийся сон. Люк сглотнул. Одно дело желать зла отцу, и совсем другое осознать, что сам каким-то образом приложишь к этому руку.
Ианта побелела:
— Дрейк сказал, что для ритуала по пробуждению реликвий преисподней нужна замогильная жертва, чтобы открыть ворота в измерения теней. Если они призовут высшего демона в этот мир без обычных ограничений, то легко разберутся с Дрейком. И никто не сможет этому помешать.
— В самом деле, — загадочно протянула леди Эберхард.
— А кто третий сын? — прищурил черные глаза Бишоп.
— Увы, много лет назад произошел выкидыш. — Леди Эберхард со вздохом поставила чашку. — Младенец не выжил.
— Значит, одного сына уже принесли в жертву, — задумчиво протянул Бишоп, будто не переживая, что может стать следующим.
— Двое на очереди, — прохрипел Люсьен, встретившись с ним взглядом.
— Меня не так уж легко убить, — ответил Бишоп.
Его — да, но от Люсьена сейчас избавиться — раз плюнуть.
— Всех можно уничтожить.
— Потом обсудим, сейчас не время. — Леди Эберхард крепко сжала жемчужное ожерелье. — Бишоп, я вызвала тебя не просто так. Моргана вернулась и охотится за третьей реликвией, чашей, которую я храню. Нужно, чтобы ты забрал ее и защитил даже ценой собственной жизни.
— А как же вы? Она вернется, если считает, что чаша здесь, — уточнил Бишоп.
— Я справлюсь, — отмахнулась она. — Лучше переживай за свою шкуру, она мне дорога, мой милый мальчик. Не хотелось бы ставить тебя под удар, но, кажется, никто лучше не сохранит этот артефакт.