В 16.50 от Паддингтона

Агата Кристи

— Понимаю. Вами двигало любопытство и в какой-то мере чувство семейной привязанности. Я уверен, что ваша сестра будет вам чрезвычайно признательна, хотя два других брата тоже приехали.

— Только не для того, чтобы поддержать и утешить сестру, — заявил Седрик. — Харольд буквально вне себя! Для магната из Сити абсолютно недопустимо, чтобы его имя впутали в историю с убийством, причем особы сомнительной репутации.

— А у нее была.., сомнительная репутация? — Брови инспектора слегка поднялись.

— Ну, вам, конечно, лучше знать. Но, судя по всему,

именно так.

— Я думал, может, у вас появится догадка относительно того, кто эта женщина.

— Послушайте, инспектор, вы же знаете, а если нет, то спросите у вашего коллеги, опознал ли я ее?

— Я сказал «догадка», мистер Крэкенторп. Вы могли никогда ее не видеть, но высказать предположение, кто она или, по крайней мере, кто мог быть убийцей.

Седрик покачал головой.

— Нет у меня абсолютно никаких догадок. Вы намекаете на то, что она могла пойти в Долгий амбар на свидание с кем-то из нас? Но мы тут не живем. Единственные обитатели этого дома — не очень молодая женщина и больной старик. Неужели вы всерьез полагаете, будто она явилась на свидание с моим почтенным папашей?

— Мы полагаем — инспектор Бэкон, разумеется, со мной согласен, — что эта женщина могла быть каким-то образом связана с этим домом. Возможно, много лет назад. Постарайтесь вспомнить, мистер Крэкенторп.

Подумав немного, Седрик снова покачал головой.

— Время от времени в доме была прислуга из иностранцев, как и в большинстве семей, но никого похожего припомнить не могу. Спросите лучше остальных, они знают побольше, чем я.

— Мы непременно это сделаем. — Откинувшись на спинку стула, Креддок продолжал:

— Вам, безусловно, известно, что врачи не могли точно установить время, когда наступила смерть. Более двух недель, но меньше четырех, то есть приблизительно во время рождественских праздников. Вы сказали, что приезжали домой на Рождество. Когда вы прибыли в Англию и когда уехали назад?

Седрик задумался.

— Дайте припомнить… Я прилетел самолетом. Сюда приехал в субботу накануне Рождества. То есть двадцать первого декабря.

— Вы летели прямо с Мальорки?

— Да. Вылетел в пять часов утра, прилетел в полдень.

— А когда вы покинули Англию?

— В следующую пятницу, двадцать седьмого.

— Благодарю вас.

Седрик усмехнулся.

— Вот видите, попадаю в те самые три недели. Но, уверяю вас, инспектор, душить молодых женщин — отнюдь не самое любимое мое рождественское развлечение.

— Надеюсь, мистер Крэкенторп, — в том же тоне заметил Креддок.

Инспектор Бэкон всем своим видом выражал полнейшее неодобрений.

— К тому же, — продолжал Седрик, — подобные действия никак не соответствуют духу Святого Рождества, где же тут мир и в человеках благоволение? [17] — Последние слова Седрик произнес, не сводя кроткого взгляда с инспектора Бэкона.

17

Вольная цитата из Евангелия от

Луки, гл. 2, ст. 14.

— Благодарю вас, мистер Крэкенторп, — вежливо произнес инспектор Креддок. — Это пока все!

— Ну, что скажете? — спросил Креддок, когда дверь за Седриком закрылась.

— М-м, наглости хоть отбавляй, от него можно ждать чего угодно, — недовольно проворчал Бэкон. — Я таким не доверяю. Распущенный народ эти художники, вполне могут спутаться с какой-нибудь потаскушкой.

Креддок улыбнулся.

— А как он одет! — продолжал возмущайся Бэкон. — Никакого уважения! Явиться в таком виде на дознание! Таких заношенных штанов я еще ни на ком не видел. А вы обратили внимание на его галстук? Кусок крашеной веревки! Такой задушит женщину и глазом не моргнет. Можете не сомневаться.

— Ну, судя по всему, эту он не мог задушить — если не покидал Мальорку до двадцать первого. А это мы легко проверим.

Бэкон быстро взглянул на него.

— Я заметил, что вы не называли даты, когда произошло преступление.

— Эту информацию мы пока придержим. Я люблю держать что-нибудь про запас, особенно на ранней стадии расследования.

Бэкон понимающе кивнул.

— Верно. Чтобы потом выложить. В тот момент, когда они этого меньше всего ждут, — отличная тактика!

— А теперь, — сказал Креддок, — посмотрим, что скажет нам образцовый джентльмен из Сити.

Харольд Крэкенторп, обиженно поджав губы, прямо с порога негодующе затараторил:

— …Отвратительный.., крайне неприятный инцидент… Газеты… Репортеры… Настаивают на интервью… Все это в высшей степени прискорбно…

Дробная очередь незаконченных фраз иссякла. Не прибавив ни единого факта, Харольд откинулся на спинку стула с таким видом, будто учуял скверный запах.

Вопросы инспектора тоже не дали никаких результатов.

…Нет, он не имеет ни малейшего представления о том, кто эта женщина. Да, он был в Резерфорд-Холле на Рождество. Не мог приехать раньше сочельника, но пробыл до следующих выходных.

— Ну что же, пока все, — сказал инспектор Креддок, прекратив дальнейшие расспросы. Он понял, что Харольд Крэкенторп отнюдь не расположен помогать следствию.

Следующим был Альфред, который вошел в комнату с несколько нарочитой беззаботностью.

Лицо Альфреда показалось инспектору знакомым. Он где-то уже встречался с этим человеком… Может быть, видел его фото в газете? Что-то, подсказывала ему память, было там нечисто. Инспектор спросил, чем он занимается, и получил весьма неопределенный ответ:

— В данный момент сотрудничаю со страховыми компаниями. А до этого занимался продвижением на рынок партии магнитофонов. Новейшая модель! Кстати, неплохо на этом заработал.

Инспектор Креддок слушал благосклонно, и никто бы не подумал, что он сразу подметил чрезмерную щеголеватость модного костюма Альфреда и тут же сделал верные выводы… Поношенный костюм Седрика выглядел вызывающе, но он был хорошего покроя и сшит из дорогого материала, тогда как дешевый шик Альфреда говорил сам за себя.