В 6
Шрифт:
Глава 16
— Ах — вернисаж, ах — вернисаж. Какой портрет, какой пейзаж! — мурлыкал я себе под нос плетясь в хвосте нашей маленькой группки, продирающейся сквозь толпы праздношатающейся по бывшему Грачёвскому парку публики. — Софийка, а ты не говорила, что это место так популярно! Я думал, что здесь просто место тусовки отбитых на всю голову неформалов…
— Я бы сказала, что для нашей страны это вообще довольно уникальное место, — оглянулась на меня девушка, вынужденная временно снять свою камеру с плеча и, сложив манипулятор спрятать её в сумочку. — Тематический клуб, выставка и при этом кладбище. И
— Не! Ну а чё? Атмосферненько так! — высказала своё мнение сестра, остановившись возле очередного стенда с картинами, подписанными как творчество некой Л. Ю. Елиной.
Кажется, такой стиль назывался «импрессионизм». Хотя я мог и ошибаться, потому как, насколько я помнил там художества обычно были яркими красочными и солнечным, а данная дама рисовала в основном жутковатые развалины замков под лунным светом и что называется: «постбатальные» сцены. Те, в которых тела мёртвых воинов лежали то тут, то там, в траве, среди корней многовековых дубов какой-то богом забытой дубравы.
Но в любом случае, выглядело это не противно, а нарисовано было — здорово! Большего я сказать с моим неразвитым художественным вкусом — не мог, а экспертов в живописи и знатоков прекрасного, коих у нас дома было пруд пруди, мы с собой не захватили, так как я вообще не рассчитывал на культурную программу.
Девушка же, в тёмном платье и шляпке с траурной вуалью, бывшая, судя по всему автором данных произведений и восседавшая за небольшим ажурным столиком с чашечкой чёрного кофе прямо перед стендами, на комментарий Аньки только загадочно улыбнулась. Приветствовать нас и вступать в разговор она явно не собиралась — детишки в форме вряд ли известного ей колледжа не походили на богатых покупателей, меценатов или заказчиков. А на простых посетителей вернисажа, здешние завсегдатаи видимо давно уже привыкли не обращать внимания. У них здесь — своя жизнь, своя субкультура и свои правила.
А вообще, здесь действительно была какая-то «необычная» атмосфера. Высокие тенистые деревья, сквозь которые едва пробивались редкие лучики закатного солнца, памятники и мемориалы, гробницы и бесчисленные беседки. В последних, можно было как просто поседеть, посмотреть на журчащий фонтан или искусственный ручеёк, так и заказать себе какой-нибудь горячий напиток.
Перед следующим открытым павильоном с картинами, мы приостановились полюбоваться на очередной мавзолей. Укрытый, склонёнными к его крыше тяжёлыми ветвями кроны могучего дуба и окружённый чуть покосившимися могилами, каждая из которых могла бы претендовать на зевание произведения искусства, он был, по сути — бутафорским сооружением, как и окружающие его надгробия. И, тем не менее, увиденное впечатляло, а если присмотреться внимательнее, то можно было заметить небольшие, но приметные латунные таблички, сообщавшие о том, что то или иное место уже имеет своего будущего постояльца и теперь только дожидается неизбежного.
— Не понимаю я, как можно вот так, самому себе могилу купить… — пробормотал Валька, остановившись неподалёку от меня.
— Ну… тараканы в голове, у всех разной длинны, толщины и усатости, — пожал я плечами. — А потому — каждый сходит с ума по-своему! Но как по мне, уж лучше здесь пару часиков помотаться, чем изображать из себя великих детективов ползая по подворотнями и тратя кучу времени, чтобы найти нужное место.
— Мы как минимум
— Нет, мы всего лишь удостоверились в том, что мужчина похожей комплекции использовал похожий кривой нож, — ответил я и помолчав с пару секунд, добавил. — О чём мы собственно и так знали. Так что даже второй заход — был лишним.
Ну да, а ещё он самым интересным, в том плане, что мы нарвались таки на какую-то, дворовую гопоту, которой не понравилось, что мы вынюхиваем что-то в их дворе. Вот вроде бы — это же не «Улей», какой-нибудь! То бишь: «район сверхуплотнённой застройки», каковые в качестве временной меры появились в наших городах во время Первой Магической Войны. Впрочем, как показывает история, всё «временное» всегда стремится стать «постоянным».
В том же Новосибирске, довольно пострадавшем от китайских обстрелов и бомбардировок ещё в течении Третьей Мировой, в короткие сроки был отгрохан Толмачёвский район, расположившийся западнее Ленинского. Так называемый «Новосибирский улей», где многие ещё советские нормы жилищного строительства были принесены в жертву быстровозводимой однотипной эрзац-капитальной застройке на минимальной территории под концентрированной магической защитой.
Именно туда заселяли как лишившихся жилья горожан, так и беженцев. В маленькие, квадратные ячейки квартир двенадцати этажных домов. В тесноту, но зато со всеми удобствами и главное «мед» и «мале» обслуживанием. Что помогло сберечь уйму ни в чём неповинных людей как от разнообразных эпидемий, так и от массовых проклятий насылаемых китайскими одарёнными.
Война закончилась, горожан расселили по новостроям, а районы сверхуплотнённой застройки — остались. Их просто решили не сносить, благо качество зданий оказалось отменным, селили же туда бедные слои населения, то есть тех, кто желал переехать в город на постоянное место жительства, но не имел финансовых возможностей приобрести себе более достойное жильё. Так что «Ульи» стали с одной стороны своеобразным спасением для городов с их быстро растущим населением, а так же источником дешёвой неквалифицированной рабочей силы, а с другой стороны вечной головной болью администрации и неиссякаемым источником мелкого криминала и гопоты.
Так что, я даже удивился, когда к нам «руки-в-брюки», вразвалочку, подкатили пятеро парней, сходу, лениво и нагло выдвигая какие-то предъявы. Впрочем, я едва не заржал, когда они брякнув «Звинямс!», синхронно развернулись на сто восемьдесят градусов и так же неспешно начали уходить, стоило на моей руке появиться шарику антиматерии. При этом сваливали они не просто так, а обсуждая на ходу нечто вроде: «Теории струн для чайников», при этом неизменно называя друг друга не иначе как «каллеками».
Забавный, в общем-то, эпизодик, как-то резко напомнил мне, насколько насыщенной была моя жизнь тогда, когда я ещё скрывал свою силу. Сколько было таких вот случайных встреч, которые ну ни как не могли закончиться миром, пусть и были игрой в одни ворота!
Нет — я вовсе не сожалел о снижении концентрации гопоты в моём окружении, да и интересы у меня ныне другие, не по статусу целому Герцогу, морды дворовой шпане бить. Но вот какая-то ностальгия всё же клюнула. Захотелось ненадолго снова побыть простым русским парнем приехавшим в Новосиб из Чулыма, обучавшимся в заштатоном физкультурном колледже и разгружавшим на заднем дворе ресторана ящики с импортной «Пе-Ко Колой».