В 7
Шрифт:
— В итоге кто предложил ритуал? — я решил немного отвлечь маму от переживаний, — Дед?
— Да если бы. — отмахнулась она, — Иван Пахомович поднял все связи, звал всех, кого мог найти, но к сожалению, ничего не помогало. А потом пришли они. Я не сразу поняла кто это такие. В больнице ко мне подошёл хорошо одетый молодой человек с тихим голосом и сказал, что может подсказать решение если я соглашусь встретиться с его начальством. Я ещё тогда сильно удивилась. Подумала что он из спецслужб, причём не наших. Тем то для чего такая конспирация, они бы и домой приехали. Но отказываться не стала. Знать я ничего не знаю,
— О как, — я потёр переносицу, пытаясь усвоить услышанное, — то есть они даже не скрывались?
— Ну как сказать, — мама пожала плечами, — кроме этой встречи прямых контактов у нас больше не было. Да и Юра так и не признался что на них работал. Но как по мне и так всё ясно.
— Ну да, — рассмеялся я, — осталось только справку с них потребовать с гербовой печатью. Так о чём вы с Патриархом говорили?
— Как не удивительно, но о тебе — мама налила себе ещё чаю, — я тоже думала, что сейчас или вербовать будут или того хуже, объявят ведьмой и, не дай Бог, сожгут. Но нет, Владыка встретил меня весьма добродушно. Мы мило побеседовали на нейтральные темы, а затем он ошарашил меня, сказав, что все твои проблемы из-за моего дара.
— Не понял… — я слегка опешил, — он то тут причём.
— Проблема в том, что его источник не сансарный. — мама серьёзно посмотрела мне в глаза. — Это уникальное свойство нашего рода. Вы, мои дети, все в той или иной мере его унаследовали, и в целом, никаких проблем с этим не было, но лишь потому что другие слишком слабые маги. А мальчишки даже не одарённые. Ты же оказался слишком силён. И когда у тебя открылась четвёртая чакра, начались проблемы. Можно сказать, что разные типы энергии просто разрушали твоё тело.
— Погоди, погоди, — я замахал руками, — какие разные типы?! Другой источник энергии у тебя может быть только в том случае если ты не из нашего мира…
— Ты прав, — тяжело вздохнула мама, — мне так и сказали.
— Но это же… — у меня не хватало слов, — Блин… Это точно?
— Сам понимаешь, бумагу с печатью, мол податель сего является иномирянином я тебе представить не могу, — мама говорила вроде спокойно, но я видела в её глазах застарелую боль и грусть, — Хотела бы я дать тебе иное объяснение, но к сожалению, пока самым реальным получается именно это.
— Кто ещё знает? — я потёр лицо. — Ну про то, что ты не отсюда.
— Ты про мелких? — мама грустно улыбнулась, — им я говорить не хочу. Юра тоже не в курсе. Это мне Владыка гарантировал. Император знает и ещё пара человек из руководства страны. Ну а про церковников сам понимаешь.
— Тебя поэтому так охраняют? — до меня вдруг дошло, что меры безопасности вокруг мамы выше чем у цесаревен. — И силу твою поди исследуют.
— Не без этого, — согласилась мама, — но в очень щадящем режиме. Скорее методы противодействия.
— Ну да, где один попаданец, там и второй, — кивнул я и тут же смутился, — извини. Просто всё это как-то… шокирует.
— А уж меня как, — горько усмехнулась мама, — думаешь, чего я в Чулыме сидела как мышь под веником. Боялась, что про меня вспомнят и распотрошат как ту лабораторную мышь. Потому же и на предложение стереть тебе память согласилась. Они предлагали тебя просто отдать
Мама опять разревелась, а я кинулся её утешать. Абсолютно искренне. Я вообще не понимал, как можно презирать или ненавидеть человека за то, где он родился или каким. Всё что мама делала в жизни было лишь на наше благо, и что мне было плевать, с Земли она или с Альфа Центавры, я любил её просто за то, что она есть. И был готов порвать пасть любому, кто скажет о ней плохо, и выколоть моргала если косо посмотрят.
— Мам не говори глупости, — на меня всегда плохо влияли плачущие женщины, а уж родные тем более. — Я никогда тебя не винил. Подумаешь, другой мир. У меня вон жена вообще эльфийка, а ученица — кентавриха. Или кентаврица, как правильно?
— Кентавр женского пола, — вытирая слёзы улыбнулась мама, — бестолочь ты у меня и гулёна. Завёл себе гарем ещё и хвастается этим. Взять бы тебе да женилку подрезать, так девочки обидятся. Но учти, обидишь их, получишь у меня. Я снох в обиду не дам!
— Понял, принял, — я поднял руки, типа сдаюсь, — вот найду Юлю, Иви Андре вылечит и приедем все вместе погостить. Ты лушче расскажи что дальше было. Это церковники про ритуал рассказали?
— Да, — мама салфеткой вытерла слёзы и взялась за зеркальце, — я поначалу не поверила, что из другого мира. Но Патриарх был довольно убедительным и знал такие подробности, что кроме Юры рассказать было некому. Правда ничего конкретного, всё на домыслах, но в целом картина получалась именно такая. А главное мне показали результаты обследования, мои и ваши. Оказалось, источником телепатического дара служит мозг, и у нас всех, кроме младших, в затылочной и височных долях были зафиксированы аномалии, которые активировались во время чтения мыслей. Так вот у тебя они тоже были слишком большими.
— Два источника начали конфликтовать и в итоге чуть меня не убили, — я задумался, — звучит правдоподобно, но я хотел бы увидеть снимки.
— Потом покажу тебе наши с Анькой последние томографии, — кивнула мама, — а твоя старая должна быть у Митрофанова. Его убедить было гораздо сложнее чем меня. Он пока сам всё не проверил, категорически не соглашался на ритуал.
— А ты? — я хитро прищурился, — я не осуждаю, просто любопытно.
— Я… я была готова на всё, лишь бы тебе помочь, — грустно улыбнулась мама, комкая салфетку, — ты просто не представляешь, как это страшно, когда твой ребёнок мучается, плачет от боли, а ты ничего не можешь сделать. Как вспомню, мороз по коже. Жутко просто. Аня кстати, от тебя тогда вообще не отходила. Держала за руку и рассказывала сказки.
— Она это помнит? — я улыбнулся, представив эту картину.
— Нет, — мама покачала головой, — слишком сильное потрясение. Я решила что для неё лучше будет без него. Ты извини, что я так поступила, но тогда я не могла по другому. А сейчас… могу попробовать вернуть, но ты уверен, что оно вам нужно? Там нет ничего кроме боли. Я бы сама с удовольствием всё забыла, но к сожалению, это невозможно.
— Я считаю, что ты должна рассказать Аньке, — я твёрдо взглянул матери в глаза, — и пусть она сама решает. Я же ничего менять не хочу. Уж извини, просто не желаю, чтобы в моих мозгах снова кто-то ковырялся. Может это уже паранойя, но так мне легче.