Шрифт:
Эпизод 1. Смех
За грязным окном шел дождь. Уличный фонарь пробивал светом изорванный тюль, отбрасывая тень решетки на входную дверь комнаты. Почти все помещение занимали в два ряда четыре пружинные однушки с деревянными обшарпанными грядушками. У изголовий стояли низенькие тумбочки, облепленные наклейками с копеечных жвачек.
В кроватях спали мальчишки. Трое мирно посапывали, укрывшись одеялом с головой, чтобы не замерзнуть. Четвертого била мелкая дрожь, на лбу сверкала испарина, он дышал неровно, с хрипом. Его беспокойный сон нарушил собственный кашель – в горле парня заклокотало, по всему телу
Шум разбудил соседа по койке, располагавшейся напротив кровати хрипящего парня. Он поворочался, пытаясь уснуть, но все же открыл глаза и уставился на задыхающегося мальчишку.
– Серый! – громким шепотом позвал он кашлявшего, стараясь не будить остальных ребят. – Серый!
Но юноша не слышал его и продолжал хрипеть, извиваясь в судорогах. Тогда сосед тяжко вздохнул и встал с кровати, ступив босыми ногами на выцветший палас.
– Серый! – он растолкал мальчишку. – На бок ляг, задолбал!
Парень испуганно открыл глаза и покрутил головой, не понимая, что происходит. Затем он разглядел лицо соседа, который в этот момент с силой переворачивал его на бок. Кашель тут же прошел, судороги стихли, и мальчишка расслабленно вдохнул и выдохнул. Сосед нетерпеливо, но внимательно наблюдал за состоянием парня и молчал, дожидаясь какой-либо реакции.
– Разбудил что ли? – наконец-то сипло прошептал Сергей, распутывая и натягивая на себя одеяло.
– Да, кашлял как сифозный, – недовольно пробурчал Андрей, забираясь обратно к себе в кровать. – Сколько раз говорил: спи на боку.
Сергей кивнул, вытер рот от слюны, лег снова на спину и почти сразу уснул. Андрей, заметив это, нахмурился и залез под одеяло, бормоча нехорошие слова в адрес соседа. Двое других мальчишек и бровью не повели – спали как убитые.
Дождь барабанил по жестяной крыше, эхом отзываясь по чердаку старого трехэтажного здания.
***
В семь тридцать раздался громкий настойчивый стук в хлипкую дверь – три удара. Сергей проснулся и услышал будничный крик вахтерши «подъем!», затем стуки в следующие по очереди двери комнат. Парень развернулся и увидел Андрея, неуклюже отжимавшегося от пола между их кроватями.
– Она когда-нить ее сломает! – выдохнул Андрей, выпрямляя руки. – Дубасит как ненормальная.
– Надо этих хорьков разбудить, – вяло мотнул головой Сергей в сторону спавших ребят. – А то опять мозги сделают за них. Мне б такой сон.
Парни одновременно встали и подошли каждый к своему соседу по ряду. Андрей аккуратно потряс плечо щуплого взъерошенного мальчишки. Сергей грубо толкнул второго, и тот недовольно замычал спросонья. Щурясь на Сергея, мальчик потянулся и начал подниматься. Сергей небрежно скинул с него одеяло и буркнул:
– Давай шустрей!
– Как могу, – пожал плечами в ответ мальчишка.
Его сосед тоже поднимался с кровати. Он заметил нависшего над щуплым мальчуганом Сергея и пошутил:
– Хорошо, что ты – не вахтер, Серый. И хорошо, что меня Андрей будит.
Андрей подмигнул пареньку, одевая растянутые спортивные трико серого цвета. Он взял из тумбочки маленькую сумочку и вышел в коридор.
– Можем поменяться, – угрюмо предложил мальчишка, которого разбудил Сергей. – Но что-то мне подсказывает, ты не согласишься.
– Сони, давайте по-бырому! – Сергей терял терпение. – До завтрака нужно посыкать и клыки почистить. А тебя, Встанька, завтра я поднимать буду.
Улыбка
В узком коридоре по направлению к санузлу ковыляли ребята разного возраста, почтительно обходя уборщицу – баб Таню, возившуюся со шваброй. На третьем этаже она обычно домывала полы в аккурат перед подъемом ребят. Блестящая плитка воняла сыростью и хлоркой. Сергей, проходя мимо уборщицы, по привычке поздоровался с ней, и та одарила его приветливой улыбкой. У парня поднялось настроение, и он радостный зашел в умывалку.
Разогнав малых от самой чистой и целой раковины, Сергей разложился и направился в туалет. Справляя малую нужду, он заметил движение чего-то серо-мохнатого возле унитаза. Недолго думая, Сергей направил струю в то место. Мгновение спустя в его сторону прыгнул комочек шерсти, и парень, взвизгнув от испуга, выскочил из кабинки. В умывалке резко все замолчали и посмотрели на Сергея, державшегося за достоинство и немигающим взглядом уставившегося в свою кабинку. Воцарившуюся тишину нарушал только шум воды из кранов. Оттуда, куда смотрел Сергей, да и все остальные мальчишки тоже, выбежала мышка и юрко прошмыгнула в норку под раковинами. По пути один из сорванцов хотел было наступить ей на хвост, но не успел. Внезапно раздался оглушительный хохот. Мальчишки показывали пальцем на спущенные штаны Сергея и ржали на всю комнату. Парень неуклюже поднял штаны, отряхнув их от капель мочи, и красный, как рак, подошел к раковине.
– Ну все-все, – успокоил ораву ребят Андрей, выходя из умывалки. – На завтрак не опоздайте.
Напоминание о еде сработало моментально, и ребята, сходившие в туалет и почистившие зубы, тут же покинули санузел. Сконфуженный Сергей стоял, опершись на раковину и глядя на свое побагровевшее лицо в отражении старого зеркала. «Трус!», – презрительно подумал он про себя и принялся умываться ледяной водой.
***
В специнтернате, или «спернате», как называли его местные, уроки проходили в лекционной форме. Мальчишек распределяли в классы не только по возрасту, но и по знаниям. Так, в девятом сидели ученики от тринадцати до пятнадцати лет. На второй год никого не оставляли, по окончании девятого класса можно было продолжить обучение в интернате, либо поступить в какой-либо колледж. Ребятам из «сперната» давали льготы, но откровенно слабые ученики не задерживались в средне-специальных образовательных учреждениях.
В кабинете на уроке русского языка не все поспевали за диктующим по буквам учителем. Ребята поразвитее с атактической формой ДЦП первой степени кое-что конспектировали в тетрадки ручками-самоучками, остальные просто слушали, или, по крайней мере, старались не мешать уроку. Сергей бесцельно чертил круги на листке, задумчиво глядя в пространство перед собой. Монотонный голос преподавателя вгонял его в сон.
– Дугин, что не пишем? – не меняя интонации, спросила Наталья Алексеевна.
Сергей сначала даже не понял, что обращаются к нему. Андрей, сидевший за одной партой с ним, ткнул его в бок. Парень вышел из ступора и посмотрел на учителя, пожилую худощавую женщину в больших очках. За ней закрепилось необидное прозвище «Севна», заимствованное из ее отчества. Наталья Алексеевна, как и большинство преподавателей, знали свои «позывные».