В августе 79-го, или Back in the USSR
Шрифт:
На такси я проехал по Компросу: даже по сравнению с Москвой город казался карикатурой на советский строй. Провинция будто говорила: мы не столица – мы вообще другая страна. Через Южную дамбу я добрался до бульвара Гагарина, где находилась родная школа. Особого плана у меня не было – для начала я хотел просто посмотреть на юного Артура Башкирцева. Зайдя в школу – как раз была перемена, – я словно перенесся в годы своей школьной юности. Вокруг с воплями носились школьники, одетые в одинаковую форму: мальчики были в темно-синих костюмах, а девочки – в коричневых платьицах с черными фартучками.
В
Недалеко от крыльца стояла компания школьных хулиганов, и одного из них я даже вспомнил: его звали Илья Мялицин, а кличка у него была Муромец. Он был на год старше меня, занимался боксом и был грозой школы – его боялись даже старшеклассники. От него постоянно доставалось всем, в том числе и мне. Однажды очередную головомойку увидел мой сосед по дому рыжий Санька и нажаловался на Муромца своему старшему брату, настоящему бандиту. Он с друзьями так отмутузил хулигана, что тот неделю ходил с синим от синяков лицом. После этого Муромец притих и долго никого не задирал, но, видимо, этот случай еще не произошел – сейчас Илья вел себя как король. Компанию ему составляли пацаны постарше, которые, видимо, уже закончили восьмой класс, а в девятый их не взяли; такие обычно шли в ПТУ. Они курили и громко матерились, то и дело поплевывая на асфальт. У меня появилось дикое желание припомнить Муромцу все школьные обиды, но как это сделать, я еще не знал – не бить же мне школьника!
Тем временем закончился пятый урок, и из школы повалила толпа учеников, у которых этот урок был последним. Все опасливо обходили стоящую посреди дороги компанию хулиганов, явно кого-то поджидающую. Иногда к ним подходили мальчишки-школьники, молча совали Муромцу что-то в руку и так же молча уходили. Вдруг Муромец высмотрел кого-то в проходящей толпе и грозно прикрикнул:
– Эй, Миха, а ну-ка иди сюда!
К хулиганам неохотно подошел маленький, сутулый паренек с сумкой на плече. Я узнал его, хотя и с трудом: это был Валерка Михалев из нашего класса.
– Ты, Миха, никак оборзел? Ты ничего не забыл? Какой сегодня день? – Муромец схватил Валерку за грудки. – Где положенный полтинник, козлище? Почему я тебя искать должен?
– У меня сегодня нет, – жалобно произнес Валерка. – У матери аванс только завтра. Она мне бутеров с колбасой сделала, я не ел. хочешь, отдам?
– Ну ты попал, Миха! Сейчас я тебя убивать буду! – Муромец размахнулся, но ударить не успел: я перехватил его руку и завернул ее ему за спину.
– Э, ты чего, отпусти, козел! – Наглый Муромец еще не врубился в ситуацию, да и надеялся на помощь дружков, которые стали незаметно окружать меня, как стая волчат. «Ну, раз так, я не виноват – сами напросились!» – сказал я мысленно. Вокруг нас стала собираться толпа школьников.
– Эй, мужик, отпусти его, – угрожающе процедил самый здоровый пацан – ростом он был не меньше меня.
– А то что? – Я насмешливо посмотрел на него и отвлекся на секунду. В этот момент Муромец вырвался, развернулся и попытался нанести хук слева. Жалеть я его не стал – поймал
Толпа учеников восхищенно загудела – авторитет вымогателей падал на глазах всей школы. Муромец попробовал исправить ситуацию. Он встал в боксерскую стойку и запрыгал передо мной. Я снова поймал его за кисть во время удара, развернул его вокруг собственной оси и, перевернув через голову, уложил на асфальт. Это было, как всегда, очень эффектно и очень унизительно. Муромец громко взвыл от боли и обиды.
– Что здесь происходит? – Раздвигая школьников руками, к нам подошла Маргарита, завуч школы. В школе ее не любили – она была жутко вредной, нудной злюкой. – Немедленно отпустите мальчика!
– Этот мальчик, Маргарита Алексеевна, вместе с теми мальчиками, – я показал на двух лежащих ублюдков (остальные потихоньку смылись), – обирают полшколы. Избивают младшеклассников. Вы – завуч и об этом не подозревали?
– Откуда вы меня знаете? – Маргарита немного растерялась. – Вы наш родитель? Или бывший ученик?.. Лицо знакомое… Илья, конечно, не отличник, но у него порядочные родители. у нас касательно него таких сигналов не было!
– Считайте, что сигнал поступил. Зинаида Григорьевна у себя?
– Нет, директор уехала на совещание в районо, – отрапортовала завуч и с явным напряжением спросила: – А вы откуда?
– Я из Москвы, – важно сообщил я. – Завтра подъеду к Зинаиде Григорьевне, предупредите ее.
Маргарита напряглась еще больше.
– Вы журналист или из министерства?
– Не важно! – отрезал я и вдруг увидел в толпе себя, юного и кудрявого. – Где у вас тут ближайшее отделение милиции?.. Вот ты, мальчик, проводи-ка меня.
– Я?! – Удивился Артур. – А почему я?
– А ты что, боишься? Нет? Тогда пойдем! Покажешь мне дорогу! – Я крепко взял Муромца за ухо и, как теленка, повел за собой. Он придерживал вывихнутую руку другой рукой и тихо скулил. Артур пошел вперед, а я украдкой на него поглядывал. Вот, оказывается, каким я был двадцать девять лет назад – симпатичным, лохматым, в лоснящемся на локтях пиджачке; я испытывал странное отцовское чувство нежности и умиления.
В отделении милиции я нашел дверь с табличкой «Инспекция по делам несовершеннолетних. Инспектор Плотникова Мария Сергеевна» и, вежливо постучав, втащил в кабинет испуганного Муромца и в двух лицах зашел сам.
– А, Мялицин, – устало проговорила седая инспекторша в звании майора, увидев грязного хулигана. – Кого опять избил?
– Сегодня не успел, – сказал я и объяснил ситуацию.
– Ну, допрыгаешься ты у меня, Мялицин, до колонии – год уже на учете! Придет конец моему терпению!
– А что, в школе не знают, что он на учете у вас состоит?
– Да все руки не доходят. А это кто? Сын ваш? Очень похож.
– Нет, просто родственник, – смутился я.
– Свидетелем будет?
– Нет, – ответил я, увидев злые глаза Муромца, и добавил: – Он ничего не видел, после всего подошел.