В августе 79-го, или Back in the USSR
Шрифт:
– Смогу, – уверенно ответил я, подумав: только бы не перепутать года. – А ты помнишь, какие песни тебе предлагали?
– А что помнить, у меня бумажка с их катушки есть, сейчас найду.
Порывшись в сумке, он протянул мне помятую бумажку, какие обычно клали в пакет с магнитной лентой.
– Так, что здесь. «Марионетки», «Поворот», «Право», «Снег», «Свеча», «Будет день», «Три окна». Вроде все есть, – сказал я.
– А качество?
– Лучше, чем у Макаревича!
– А кто это?
– Руководитель их группы, – пояснил я. Насколько мне было известно, «Машину» не пускали на профессиональные
– Слушай, за «Машину» в Москве запросто могут три штуки дать, – с уверенностью произнес Рустам. – Зуб даю! Две – тебе, одна – мне, идет?
Я кивнул.
– Идет.
– «Океаны фантазии» «Бони-Эм» я слушал, – продолжал Рустам, – не очень, но за пару штук тоже возьмут.
– Нет, «Бони-Эм» я обещал Марату неделю никому не давать.
– Зря, через неделю вряд ли дадут больше тысячи пятьсот, но раз обещал. через неделю, так через неделю.
– Идет. «Чингисхан» тоже через неделю, но не менее чем за пять тысяч!
– Я его не слышал еще. Что, правда так круто?
– Отвечаю! – твердо ответил я. – Через тридцать лет будут слушать и танцевать!
– А если через неделю в Москву диск привезут?
– Не привезут – нет его еще, только миньон вышел, и то небольшим тиражом, для конкурса.
– А у тебя откуда?
Я повторил свою старую легенду про радио Финляндии и прибалтийского друга. Рустам сделал вид, что поверил, и озвучил новое предложение:
– Слушай, Артур, у нас здесь кафешка есть в центре, на Горького. Директор – мой братишка младший. Давай ее в дискотеку переделаем, сейчас это модно. Билеты напечатаем через комсомол, площадь увеличим, я договорюсь. С меня – помещение и ремонт, с тебя – новая музыка и аппаратура. Сможешь достать?
– Смогу, наверно. Какая площадь?
– Пока двести метров, но можно подобрать еще пятьсот – семьсот.
– Бери все – в следующем сезоне у нас будет самая крутая дискотека на побережье, – пообещал я. – Бабки пополам?
– Договорились. – Рустам довольно потер руки. – Арслан умрет от зависти. Давай, за новую дискотеку!
Мы снова выпили, после чего я первым обратился к Рустаму:
– Слушай, Рустам, у меня тут проблема одна есть, сможешь помочь?
– Какой базар! Говори.
– Хочу новый паспорт поиметь, на другую фамилию, на всякий случай.
– Реальный или так, бумажку до первой серьезной проверки?
– Реальный.
– Реальный дороже и, скорее всего, с местной пропиской.
– Пойдет.
– У меня человек в морге работает, туда часто мертвяков привозят с документами, а родственников нет. Он подберет тебе что-нибудь подходящее по возрасту и внешности.
– Сколько по деньгам?
– Пятихатки хватит. Когда надо?
– Вчера.
– Заказ сделаю сегодня, а когда будет подходящий вариант – не знаю, может, через неделю, а может, завтра.
– Хорошо.
– А что, в «конторе» тебе не могут помочь?
– А я не хочу, чтобы там знали, – заговорщицким тоном произнес я.
– Понятно…
– Ну, давай по последней… Такая нам досталась доля – нам не прожить без алкоголя!
Приняв
Ну что, дела вроде налаживаются, подумал я, если за неделю не попаду в милицию. Все очень даже неплохо складывается, а я ведь всего второй день в августе 79-го! Что же будет через месяц? Кстати, действительно, что же будет через месяц? Пора мне определяться.
Я готовил себе завтрак и рассуждал про себя. Пока буду придерживаться версии, что я здесь надолго. Сильно светиться опасно – в этом времени каждый пятый стучит в органы. Но на юге, в массе народа, затеряться несложно. Неделю вроде должен продержаться.
Дальше. Чтобы хорошо жить в Союзе в это время, чтобы полностью использовать все мои плюсы в виде компьютерных программ и музыки, нужно иметь возможность выезжать за границу, а лучше вообще смотаться насовсем. Здесь, в СССР, имея большие деньги, придется всю жизнь их скрывать, если не зарабатывать их легально.
И тут возник второй вопрос: как в СССР я смогу заработать легально много денег и получить выезд за рубеж? Если бы у меня было техническое образование, я бы мог что-нибудь «изобрести» и прославиться. Кто еще в стране имеет легально много денег? Космонавты, ученые, спортсмены, артисты, музыканты… Айкидо пока запрещено, артист из меня так себе, музыкант тоже, певец тем более. Правда, у меня неплохой слух, я легко бренчу на гитаре и неплохо подбираю мелодии на пианино. Этим я в свое время целыми днями занимался, и время и усилия были потрачены не зря. Некоторые мои однокурсники, окончившие музыкальную школу по классу фортепьяно (я проучился в музыкальной школе, осваивая скрипку, всего один год, после чего меня с треском выперли за лень. Ну не нравилась мне скрипка так, как моим родителям!), удивлялись, как я, кое-как читающий ноты, быстро и правильно подбирал на слух аккомпанемент к какой-нибудь песне. Но на профессионального музыканта я, конечно, не тянул никак.
И тут меня осенило. Имена Пахмутовой, Шаинского и Добрынина в СССР известны всем, эти люди богаты легально и спокойно ездят за бугор. Более того, в какой-то передаче я слышал, как Добрынин жаловался, что на отчисления ВААП только за одну песню в СССР можно было жить всю жизнь, а в современной России ему за авторство почти никто не платит! Кто мешает мне, раз уж так выпала карта, выдавать песни, которые еще не написаны, за свои и иметь за них всенародную любовь, славу, деньги и возможность выезда за границу?!
Подробности своих грандиозных наполеоновских планов я обдумывал уже по дороге на пляж. Зайдя по пути в фотостудию, я снялся и договорился за дополнительную трешку с седовласым фотографом, что фотографии на паспорт будут готовы к вечеру.
В центре города стояли свободные такси – и я скоро догадался почему. Хотя уже госцена проезда на такси была довольно высокой – 20 копеек за километр, по счетчику в Анапе никто из таксистов не ездил: зажиревшие водилы просили обычно два счетчика, а с вокзала – все три! Поэтому когда я, не спрашивая разрешения, уселся на заднее сиденье такси, как и положено на Западе, водитель удивленно уставился на наглого клиента.