В августе сорок третьего
Шрифт:
– И что из этого?
– Я представляю тех военных и политиков, которые считают, что наш единственный выход – в срочном заключении мира на Востоке. Даже сепаратного.
– Вы согласны лечь под большевиков?
– А что, лучше под Лондонского Борова? В нашем случае Германия останется единым государством, хотя русским что-то придется уступить. Бриты планируют разделить нашу страну на четыре-пять государств, сначала представив это как оккупационные зоны, а потом реформировав их в маленькие, зависимые от островитян государства. Без армии и флота.
– У вас не точные данные, генерал, нам дают гарантии сохранения Восточного фронта и всех вооруженных сил…
– Пока оккупационные войска англосаксов не займут как можно большую территорию, а потом всех отправят в концлагеря. Мы в курсе истинных планов лаймов.
– Вот как? И какими силами располагают ваши сторонники?
– Намного более серьезными, нежели у вас, фельдмаршал. Нам известно все, или почти все. Так что извините, но под трибунал
– И что вы предлагаете мне, генерал?
– Вы присоединяетесь к нашей группе. Сейчас вам ничего делать не надо. Судьба десанта в Нормандии уже почти что решена.
– Вы так уверены, что Гранд Флит не помешает нашим танкам столкнуть десант в море?
– Дениц уже вывел в Канал свои подводные силы – все субмарины, которые он уже месяц не отправлял в Атлантику. У Гранд Флита будет чем заняться, а Мильх заканчивает переброску своих ребят, так что авиации лаймов будет тоже не слишком комфортно.
– Хм… и что будет, если я не соглашусь? – совершенно спокойно спросил Модель.
– Я оставлю вас наедине с вашим Вальтером ППК. – так же спокойно ответил Бамлер. И добавил через пару секунд, выдержав небольшую паузу:
– Я не сомневаюсь в том, что вы настоящий офицер и человек чести, поэтому считаю, что ваш военный талант еще понадобиться Великой Германии. Проиграть русским, это небольшой урон для нашей военной чести [38] . А вот сдаться англосаксам, которых мы постоянно били, это… Это ниже низкого… У вас три минуты, Вальтер, простите, больше времени для принятия правильного решения я вам дать не могу.
38
В РИ фельдмаршал Модель покончил жизнь самоубийством 21 апреля 1945 года в лесу под Дуйсбургом после того, как распустил войска по домам, убедившись в бесперспективности сопротивления.
– Мне не нужно трех минут, генерал. Я с вами.
Говорили правду: Модель умел мгновенно принимать правильные решения и тут же претворял их в жизнь, так что слава одного из лучших полководцев Третьего Рейха была вполне заслуженной.
Линкор «Смутер» [39]
29 сентября 1943 года
Генерал Эйзенхауэр поднялся на борт линкора в сумрачном настроении. Высадка десанта в Нормандии готовилась в авральном режиме. В августе в Британию были переброшены две американские дивизии, в самом начале сентября еще две. Они, вместе с британскими и канадскими дивизиями и должны были составить ударную силу десанта. На острове формировалась и Первая танковая армия, которую надо было перебросить на захваченный плацдарм для того, чтобы развивать наступление вглубь Франции и быстро выйти в Германию. Но дебют операции оказался неудачным, потеряв в первый день боев более семи тысяч человек при высадке на пляжи, за последующую неделю боев удалось перекинуть на плацдармы чуть более сорока тысяч человек, большинство из которых были за пять дней боев уничтожены. И это вместо запланированных трехсот тысяч! Несмотря ни на что, гунны не стали сдаваться, а очень умело и эффективно сопротивлялись, нанося постоянные контрудары, не давая возможности расширить плацдарма флот так и не сумел прийти на помощь в критический момент битвы. Удалось вывезти не более трех тысяч солдат и офицеров, весь воздушный десант (две воздушно-десантные дивизии) был уничтожен в первые два дня боев. Это была катастрофа. После короткого приветствия генерал Эйзенхауэр заперся в предоставленной ему каюте. А через десять минут оттуда раздался выстрел. Взломав каюту, британцы нашли в кармане генерала записку: «Наша высадка в районе Шербур – Гавр не привела к удержанию плацдарма, и я отвёл войска. Мое решение атаковать в это время и в этом месте было основано на той информации, которой я располагал. Войска, авиация и флот сделали всё, что храбрость и верность долгу могли свершить. Если кто-то виновен в неудаче этой попытки, то это только я». [40]
39
Один из двух новеньких суперлинкоров, которые британские судостроители успели спустить на воду в 1943 году, оба из серии «Миротворец». «Писмэйкер» и «Смутер», надо сказать, что оба слова означают миротворец, может быть «смутер» несколько более в грубом значении этого слова (сравните peacemaker и smoother)
40
Текст записки подлинный. Это обращение обнаружил адъютант Эйзенхауэра, оно было составлено генералом на случай неудачной высадки десанта в РИ.
Глава одиннадцатая. Кризис веры
Стамбул
26 сентября 1943 года
20 сентября 1943 года, в девять часов утра, СССР, выполняя принятые на себя союзнические обязательства, объявил войну Османской империи. [41]
41
После государственного переворота в ЭТОЙ реальности была восстановлена Османская империя с султаном во главе.
– Иван Ефимович, куда? – вопрос водителя командирской эмки вывел командарма из состояния глубокой задумчивости.
– Давай к Софии, хочу посмотреть. – ответил генерал, старательно запахнув мундир. Морской воздух делал погоду в городе сырой, неприятным холодом пробираясь к генеральскому телу. Машина фыркнула и через полчаса генерал уже выходил около здания храма Святой Софии. На площади местные жители разбирали завалы. Ударами авиации или артиллерии минареты были разрушены, все четыре, два из них совершенно, один острым зубом развалин уставился в стамбульское небо, последний находился в таком состоянии, что готов был обрушиться с минуты на минуту. Там возились саперы.
– Что они делают? – спросил генерал молодого капитана, командующего саперами.
– Хотим направленным взрывом сложить здание, а то как рухнет, мы потом завалы устанем разгребать.
– Разрешаю для разбора завалов привлекать военнопленных, отберите там смирных…
– Будет сделано, товарищ генерал-лейтенант!
– А это что за персонажи? – Петров взглядом уставился в группу людей в длиннополых черных рясах, которые ничего не делали, только молились, мешая восстановительным работам.
– А это представители Вселенского патриарха, требуют допустить их служить в Софию, вот, даже крест собирались притащить, чтобы на купол затащить. Я без вашего приказа…
– Капитан…
– Солнышко. Иван Афанасьевич Солнышко. 212-й отдельный саперный батальон.
– Капитан Солнышко. Слушать мой приказ: от посторонних площадь перед Софией очистить, выставить оцепление, в храм до особого распоряжения никого не впускать. Выполнять!
– Есть!
Москва. Кремль. Кабинет Сталина
26 сентября 1943 года
– Вячеслав Михайлович, вы тоже считаете, что пора воздвигнуть православный крест над Святой Софией?
В кабинете Сталина было людно. Кроме Молотова в рабочем помещении вождя находилась делегация Московского патриархата во главе с избранным в середине сорок первого года патриархом Сергием (Старогородским). В делегацию входило трое высших иерархов Русской православной церкви и епископ Лука (Войно-Ясенецкий), к которому, по слухам, Иосиф Виссарионович испытывал какое-то особенное расположение. Поздравив руководителя государства с взятием Константинополя, православные иерархи высказали надежду на то, что в ближайшее время над Святой Софией снова воссияет православный крест. Вот тогда и обратился Вождь и Учитель к своему верному соратнику, наркому НКИДа, Вячеславу Михайловичу Молотову: