В бой идут одни пацаны
Шрифт:
– Я все знаю, – ответил Маджитов. – Сегодня говорил об этом с начальством. Подполковник-связист, прибывший на базу, заверил меня, что все минное поле проутюжено танком, так что можно смело выдвигаться вперед.
– А ты сам этот танк видел?
– Нет, но какая разница? Задачу-то все равно предстоит решать.
– Ладно. – Левченко кивнул. – Попробую выйти на позицию одним расчетом.
– Вот и правильно, давай.
Бойцы прицепили миномет к «ГАЗ-66», уложили в кузов ящики с боеприпасами, расчет разместился там же.
Михаил повел «шишигу» по полю. Он уже почти проехал его, как раздался взрыв, от которого машина подпрыгнула. Старший лейтенант ударил по тормозам. В полу зияли штук пять дыр. Михаил машинально ощупал свое мужское достоинство. Оно не пострадало.
– Черт! – выругался Левченко. – Едва мерином не стал. – Он высунулся из окна и крикнул в кузов: – Все живы?
– Все, – ответили слегка контуженные бойцы расчета. – А вы в порядке?
– В порядке.
«ГАЗ-66» наехал на мину левым колесом, поэтому большинство осколков пришлось в обод и поддон картера двигателя. Покрышку разорвало в клочья.
Далее машина передвигалась на диске. Скорость, естественно, никакая, но это спасло людей от подрыва на другой мине. Не проехав и двадцати метров, Левченко увидел перед бампером цилиндр ПОМЗ-2. Он резко затормозил, чтобы не оборвать проволоку растяжки.
– Ну, подполковник, твою мать!.. – выругался Левченко.
Дальше перемещаться было невозможно, поэтому старший лейтенант приказал расчету установить миномет и расстрелять все имеющиеся боеприпасы по Даштишеру. Теперь поселок находился в зоне поражения полкового миномета.
Михаил отстрелялся, прицепил миномет, усадил расчет в кузов, аккуратно развернул машину и кое-как вернулся на базу. Он очень хотел высказать подполковнику-связисту пару ласковых слов насчет его заверений, но тот уже покинул базу.
На следующий день боевики обрушили шквал огня на блокпост, на котором находился взвод танкистов Сабинина. Надо было вытаскивать ребят. Одной БМП и танка для эвакуации взвода не хватало.
Комбат подозвал к себе Левченко:
– Миша, наши пацаны под плотным обстрелом. Духи не жалеют боеприпасов. Еще немного, и они разнесут второй пост. А потом… ты знаешь, что будет. Они войдут на блок и всех перережут. Так что вся надежда на тебя.
– Я понял. – Михаил обратился к партизанам: – Кто со мной?
Желающих расстаться с жизнью не нашлось. Тогда Левченко один повел «ГАЗ-66» к блокпосту. Туда удалось проскочить без проблем.
На посту Левченко забрал бойцов, Сабинин устроился в кабине. Огонь боевиков усилился. Они буквально перепахали весь блокпост и словно озверели, когда увидели одиночный грузовой автомобиль, прорывающийся с базы. Гранатометные выстрелы взрывались спереди, сзади и в кюветах
Левченко крикнул Сабинину:
– Саня, стреляй!
Но тот не двинулся с места. Он был в ступоре, с отрешенным лицом, не укрываясь, смотрел на взрывы. В кузове ранило одного бойца. Остальные стучали по крыше кабины, но останавливаться было нельзя. Это была бы верная смерть. Левченко довел машину до базы.
Вечером у Сабинина случился приступ. Он забился в судорогах и потерял сознание. Медик назвал это следствием сильных нервных потрясений. Сабинина отправили в тыл, где он был комиссован.
Миханика-водителя, который вел огонь по арабам, тоже комиссовали. После боя он начал говорить только шепотом, чтобы не услышали духи, которые виделись ему повсюду.
Перед наступлением расчеты двух минометов выдвинулись на позиции, определенные ранее. В батальоне было известно, что в Тавильдару прибыли две установки «Град». Около трех часов утра мимо поста в направлении Даштишера проследовали подразделения мотострелков Гармского батальона, которые появились на базе накануне вечером. Уставшие, в промокших от пота гимнастерках, они готовились атаковать кишлак. Приближалось время «Ч», начало штурма.
Левченко, обычно всегда спокойный, на этот раз нервничал. В 4.00 бабахнули «Грады». Они провели два одиночных выстрела. Ни массированной артподготовки, ни поддержки наступления войск с воздуха не последовало.
Левченко отдал приказ расчетам открыть огонь по ориентирам. Больше всего Михаил опасался попасть по своим. Ему передали по радиостанции только примерное нахождение войск.
Как пойдет штурм, предсказать было невозможно. Подразделения могли застрять на подступах либо без проблем прорвать оборону противника и войти в кишлак.
Хорошо, что командир мотострелков еще раз вышел на связь и сообщил координаты занятых огневых позиций. Левченко приказал перенести огонь за эти позиции и бить по кишлаку.
В то же время для поддержки наступающей пехоты, которой удалось захватить господствующие высоты, вышла бронегруппа батальона Маджитова. Первым шел танк комбата. Перед самым мостом через реку он резко остановился.
Маджитов передал по связи:
– Мужики, прикройте!
В БМП никто ничего не понял. Почему встал «Т-72»? От кого надо было прикрывать комбата?
Вскоре ситуация прояснилась. У Маджитова расстроился живот. Он выскочил из танка и присел за броней. Танк и БМП открыли огонь по Даштишеру в то время, когда командир батальона справлял свои естественные надобности. Офицеры, да и солдаты смеялись над этим случаем. Бывает же такое, приспичило в самый неподходящий момент!
Но потом оказалось, что вовремя приспичило. Кто-то из бойцов увидел, что рядом с правой гусеницей танка, в каких-то десяти-пятнадцати сантиметрах от нее в землю уходит провод. Саперы обнаружили и обезвредили фугас.