В бой идут...
Шрифт:
Он досадливо поморщился, здесь было что-то явно личное.
– А вообще - интересная вы женщина, Светлана Сергеевна. У вас, похоже, талант какой-то - мужчин из нашей семьи на неприятные эмоции пробивать.
– А вы - нет!
– отчеканила железная бабка.
– Неинтересный вы мужчина, Анатолий Михайлович. Я ведь тоже много таких, как вы, видела, и вашу породу знаю. Кстати, и комбинат у меня тогда отжали тоже из-за такого же, как вы - рационально мыслящего. Вот всем вы хороши - и говорите умно, и действуете правильно, и деретесь здорово, я бы с вами не сцепилась. Но - как
– Ага, ага. Зато мы остаемся и делаем дело, а вы - уходите свои белые одежды донашивать да собой, любимым, восхищаться. Ну и чем же вы нас лучше?
– Я не знаю чем, и не уверена - лучше ли - медленно проговорила Сергеевна.
– Понимаю только, что я дерьма не ем, и поэтому во мне его меньше.
Она провела ладонями по лицу, одним глотком осушила стакан и толкнула его по столу к банкиру.
– Спасибо за виски, Анатолий Михайлович. Может, хватит уже, а? Давайте я в очередной раз уйду, а вы в очередной раз останетесь. Что там с нашими договорами?
– С договорами все хорошо - принял предложение волчара - Я вам все уже сказал - этот раунд ваш. Команду я дал, с минуты на минуту вы четверо получите на мейл сообщение о расторжении контракта. Оригиналы придут по почте на вашу богадельню через пару дней. Но не обольщайтесь - раунд это еще не вся партия. Принципы у меня, может, и гибкие, но память - долгая. Игра не закончена, правда не факт, что она будет длинной.
И он демонстративно отвернулся от нас, просматривая что-то в интерфейсе. В наступившей тишине у меня блымкнула почта, сообщая о поступлении нового письма. Письмо, естественно, было от администрации «Второй молодости». Через минуту такие сообщения получили все четверо.
– Нажмите в письме согласие с расторжением договора. Ну что ж, поздравляю, вы теперь вольные люди - директор так и не оторвался от интерфейса - Посмотрим, что там у нас. Кредиты не брались, услугами социального магазина пользовались все, кто бы сомневался, долгов нет, снаряжение... О! Прошу сдать выданное из кланхрана снаряжение.
Я сделал шаг вперед и молча положил на стол свою розовую панамку. Анатолий Михайлович посмотрел на нее почему-то с отвращением.
– Камни.
На столе появилась кучка из пяти камней.
– Ну, пожалуй, что и все. Можете быть свободны.
Мы двинулись к двери, и в спину нам раздалось:
– Да, чуть не забыл. Рекомендую поторопиться. Поскольку вы четверо теперь абсолютно посторонние люди, в течение получаса вам нужно покинуть территорию герцогства. Иначе ваше пребывание здесь будет расценено как незаконное проникновение в социальную локацию. А это - весьма серьезное нарушение. В зависимости от тяжести содеянного, предусмотрено несколько видов наказания, от социальных работ до стирания персонажей. Указ герцога об ужесточении наказания по этой статье оглашен и обнародован семь минут назад, все в рамках общеигровых норм. Это раз. Высшей судебной инстанцией в нашем герцогстве являюсь я. Это два. А три - новых персонажей без визы «Второй молодости» вы завести не сможете. Есть такой пункт в общем договоре, какой там
– Восемь-два-четырнадцать - механически ответила стерва, которая сейчас явно лихорадочно прокручивала в голове варианты.
– Эх, Светлана Сергеевна, Светлана Сергеевна, вам бы другой характер - цены бы вам не было!
– директор просто истекал хорошим настроением.
– Мы же не успеем с Митькой!
– опробовал себя в роли Капитана Очевидность Товарищ Капитан.
– Ничем не могу помочь, закон есть закон - банкир развел руками - Да, на магазин время можете не тратить. Он обслуживает исключительно работников локации. Нет, посторонним ничего не продает. Да, и свитки телепортации тоже. Как видите, я играю честно. Вы так и будете здесь стоять? Мне работать надо.
За дверь Сергеевна выскочила первой и сразу взяла за грудки Рукожопа, о котором за напряженностью диалога все забыли:
– Андрей!
Залетчик сразу замотал головой:
– Мне тоже ничего не продадут, я же больше не прикомандированный, у меня срок вышел.
Из-за не успевшей закрыться двери послышалось:
– Именно так.
– Черт!
– королева бросила пацана и горохом ссыпалась по лестнице. Мы втроем последовали за ней.
Оказавшись на улице, мы завертели головами, но наша атаманша, бросив: «Сюда!», уже встала на курс.
– Ты уверена?
– засомневался Митрич.
– Дебилы, вы что - до сих пор карту не раскрывали?
– А чо ты сразу обзываешься, кто же знал?
Но Сергеевна опять заморозилась, и ответом его не удостоила.
Я поднял голову - у окна стоял Анатолий Михайлович и, улыбаясь, наблюдал за нами.
***
Через пятнадцать минут я в очередной раз сидел на дороге, восстанавливая выносливость, и в очередной же раз взывал к разуму.
– Слушайте, ну это уже просто смешно! Ну вот объясните мне - зачем пропадать всем, если можно откупиться одним человеком?
– Заткнись и не трать энергию!
– грубил в ответ Митрич.
– Да пошел ты! Не, ну правда, ну что вы как дети? Вы меня что - в плену у фашистов бросаете? Ну найдут меня, ну выключат - что я, помру без этой игрушки? Семьдесят три года жил и ничего, не похудел даже. Ну глупо же просто. Будете мне по вечерам сказки рассказывать о своем житье-бытье.
– Закрой рот! Русские своих не бросают!
– Сам заткнись, брат-два доморощенный. Свет, ну хоть ты им объясни - даже если вы втроем выйдете до срока, все равно мы его этим умоем!
– Мить, прекрати - отозвалась Светлана.
– Сто раз уже говорили. Ему именно это и надо - чтобы мы тебя бросили. Рациональное, мать его, поведение.
– «Бросили...» - проворчал я, внутренне признавая ее правоту - Вы меня еще и не поднимали.
– Дайте я его пну?
– мрачно потребовала гражданка Данилякер.
– А это идея!
– заорал Митрич.
– Не, не пинай! Ща поднимем! Не, правда, давайте его вдвоем потащим, пока он восстанавливается. Минут пять пронесем, а больше и не надо. Блин, ну что вы тупите, на НВП что ли переноску раненых не изучали? Семеновна, иди сюда! Санитаркой будешь. Руки крест-накрест!