В боях и походах
Шрифт:
До лагеря мятежников от них было порядка километра, там пока их ещё не заметили в предрассветном тумане, но что их вскоре обнаружат, всем было ясно. Они стояли здесь уже полчаса, а в крепости и не думали совершать вылазку им навстречу. На белом парапете стены было хорошо заметно множество передвигающихся теней, сверху их отряд должен быть был виден достаточно чётко. И всё!. Никакого движения!. Они уже добрых полчаса сигналили тем в крепости факелами, условный код, данный им Ка, но оттуда на все их сигналы казалось, не обращали никакого внимания.
Между тем в лагере мятежников поднялась
Раздались крики, народ спросонья, заметался, не понимая, что происходит. Правда, крики быстро смолкли, руководители мятежа, увидев, что на них не нападают, стали быстро принимать меры. Отсюда было хорошо видно, как множество фигурок стало спешно выстраивать перед ними баррикаду из всякого мусора.
Это был очень хороший момент для осаждённых в крепости, что бы сделать вылазку, но к досаде Никитина, они этим моментом не воспользовались. Было хорошо видно, как там, на стене, заметно прибавилось тёмных точек и всё...
Город тем временем начал просыпаться, Никитин заметил, как на улицах ведущих сюда начинает потихоньку скапливаться всё больше и больше народа. Было непонятно, на чьей стороне они находятся. Если на стороне мятежников то им вскоре придётся плохо, сотня конников даже с арбалетами может и не сдержать такого удара с тыла. Нужно было срочно, что-то делать. Только вот что?.
Мятежники к этому времени возвели довольно высокую баррикаду и настороженно поглядывали на них, впрочем не делая попытки атаковать. Они видимо не понимали кто это такие и сколько их. А крепость всё молчала. Взгляды, которые бросали на Сергея бойцы и командиры становились всё более и более мрачными. Нужно было, что-то срочно решать.
Никитин прислушался - в толпе, которая запрудила им дорогу назад всё чаще раздавались громкие крики - "гес кясу" - грязные наёмники!.
Им оставался открытым путь направо в порт. Чуть подальше от них начинался глубокий овраг, который тянулся вплоть до порта. На том месте, где они стояли, сливались в одну, порядка десяти городских улиц и из города непрерывным ручейком всё текли и текли горожан, вынуждая тех, кто стоял в передних рядах, подходить к ним всё ближе и ближе.
Пока они не предпринимали никаких активных действий но, судя по крикам, эти ребята явно были не на стороне нынешнего владыки. Его бойцы всё чаще поглядывали на него, ожидая приказаний. Было ясно, что стоять здесь не имеет смысла, вскоре их элементарно могли зажать с двух сторон. Со стороны улиц раздавался всё более и более яростный рёв, толпа всё более и более заводила себя перед нападением.
За это время количество народа там существенно возросло, судя по плотно забитым улицам, сейчас там, наверное, было три-четыре тысячи мятежников, а может быть и не мятежников, а самых что ни на есть борцов за справедливость. Но как бы там не было, наёмников живыми они явно не собирались отпускать.
Теперь им всем стало ясно что прорыва со стороны крепости не будет, теро их цинично подставили, вот видимо что утаил Ка, когда агитировал их на вылазку. Видимо Белый Трон Небес предположил что так будет лучше и наёмники смогут
– Ну это мы ещё посмотрим кто кого распёт!
– промелькнула у него в голове цитата одного классика.
Никитин дал команду перебросить сотню арбалетчиков ближе к конным, а другой сотне пеших возглавить обоз и начать двигаться в порт.
По узкой дороге, где могла одновременно проехать только пара фургонов, дальше полотно дороги начинало несколько кренится, пешие там могли пройти а вот фургоны уже нет. Колонна медленно начала двигаться в направлении огромного озера, плотно забив собой всю дорогу. Вскоре начала оттягиваться и сотня охраны.
Её отступление явилось спусковым сигналом для толпы, до этого выжидавшей. Сразу взревели сотни глоток, и вся эта масса народу бросилась на них.
Никитин поднял руку и резко опустил. Резкие щелчки арбалетов и тут же многоголосые вопли криков и боли. Десятки нападавших, пронзённые стрелами попадали на землю под ноги своим товарищам. На дороге мгновенно образовалась огромная пробка из тел, на которую, с остервенением, продолжала напирать толпа, валящая из города. Крики, отчаянная ругань, но толпа, тем не менее, продолжала слепо ломится вперёд.
Землянин вновь поднял и опустил руку, повинуясь его команде, сотня арбалетчиков, занявшая место за конными тоже разрядила свои арбалеты в толпу. Только теперь в толпе начал пробуждаться инстинкт самосохранения. Как-то резко, поменялась тональность голосов. Крики животной ярости, сменились воплями ужаса, им уже не хотелось бить и убивать.
Эти проклятые наёмники, оказались очень опасными противниками. Толпа, начала всё быстрее и быстрее, отходить назад, безжалостно топча упавших. Оставшиеся в живых старались уйти из под прицелов этих страшных, невиданных здесь луков.
А арбалеты вновь начали подниматься, конники тем временем быстро перезарядили свои арбалеты и были готовы вновь дать новый залп, в спину толпе, и уже нетерпеливо поглядывали на него, но Никитин так и не отдал команду стрелять. Он не хотел напрасных жертв.
Сергей одновременно поглядывал на баррикады, где тоже застыли сотни готовых кинуться с места мятежников. Если бы та толпа с улиц вступила бы в бой с наёмниками то им на помощь немедленно пришли бы мятежники, скопившиеся около крепости, но, увидев что, стало с нападающими, они воздержались от нападения. Вот только надолго ли?.
Землянин таким поступком достаточно ясно, для всех, обозначил свои намерения - сами не нападём, но если кто захочет, то пусть попробует. Несмотря на то, что мятежники многократно превосходили их по численности, руководители мятежа понимали, что такое хорошо обученное войско.
Толпа на поле глухо ворчала, но не пыталась нападать на них. Дождавшись пока последний фургон, тронется с места, Сергей дал команду к общему отходу.
Сотня за сотней медленно отходила, прикрывая друг друга. В лагере мятежников, тем временем впереди выстроилось порядка трёх сотен лучников, которые, смотрели им вслед, но по молчаливому взаимному согласию сторон не стреляли друг в друга. Да и далеко было, что для луков, что для арбалетов.