В боях рожденная...
Шрифт:
У 100-й стрелковой дивизии славный боевой путь. Она начала формироваться 1 ноября 1923 года как 45-я территориальная литер «Б» стрелковая дивизия. Командовал в ту пору соединением тов. Добренко. Основой для формирования послужили кадры 45-й Краснознаменной стрелковой дивизии, которая героически сражалась на фронтах гражданской войны. 24 апреля 1924 года 45-я территориальная литер «Б» стрелковая дивизия была переименована в 100-ю территориальную стрелковую дивизию, а 19 января 1936 года из территориальной стала кадровой.
Я гордился своим назначением. И в то же время меня мучили сомнения: смогу ли стать достойным преемником бывшего
Подъезжал я к Минску и вспоминал годы гражданской войны, когда в составе 16-й армии принял первое боевое крещение именно в боях за столицу Белоруссии, Тогда был красноармейцем, а теперь приезжаю в Минск командиром прославленной 100-й дивизии. Есть чему и порадоваться, и поволноваться!
С привокзальной площади отправился в штаб округа. В приемной командующего пришлось подождать, пока шло совещание. Генерал армии Д. Г. Павлов тепло побеседовал со мной, затем сел я в машину и поехал в дивизию. Коллектив соединения встретил меня радушно. Было такое впечатление, будто мы уже многие годы служили вместе. Я как-то сразу сдружился с комиссаром дивизии полковым комиссаром Г. М. Аксельродом. Правда, он вскоре получил повышение по службе и ушел из дивизии. Нашел общий язык и с командирами полков М. В. Якимовичем, Н. А. Шваревым, А. А. Фроловым, И. В. Бушуевым и др. А ведь как важен сплоченный коллектив для успешной работы!
А работы непочатый край. Нужно было познакомиться с личным составом дивизии, изучить состояние боевой техники и вооружения, войти в курс боевой и политической подготовки.
И потянулись дни напряженного труда. Познакомившись с личным составом, я решил проверить огневую подготовку дивизии.
У меня давнишняя привязанность к стрелкам. Помню, еще когда командовал 10-м стрелковым полком, а было это в 1932–1937 годах, всех в нашей части охватила «снайперская лихорадка». Снайперами хотели быть буквально все, включая интендантов и поваров. У себя в полку я организовал снайперскую команду. Винтовок с оптическим прицелом не было, и мы принялись за «усовершенствование» собственными силами: отлаживали спуск у винтовок, подпиливали мушки и пр. Своего добились — винтовки стали почти снайперскими. Эта команда стала моим любимым детищем. Я даже приказал выдать им талончики в парикмахерскую — брить и стричь вне очереди. В столовой для них были выделены отдельные столы, одевали их в первую очередь, в лучшее обмундирование, которое даже подгонялось в портновской мастерской. Своего я добился: снайперская команда полка стала по всем показателям лучшей в дивизии и округе, как говорили «образцовой».
Ох и досталось мне потом за эту «образцовость». Как-то у нас проводил инспекционную поверку заместитель начальника Штаба РККА командарм 2 ранга А. И. Седякин. Это был высокоэрудированный, строгий и требовательный военачальник. Мне казалось, что военные вопросы, а особенно уставы и инструкции, он знает назубок. И в этом я не ошибся. Но кроме этих качеств Александр Игнатьевич Седякин обладал еще одним, как мы вскоре убедились, очень ценным — большевистской честностью и принципиальностью. Поверка была самой тщательной. Даже мне пришлось стрелять из пулемета. А было это так. На поверке пулеметных стрельб станковые пулеметчики не дотянули до оценки «хорошо». Тогда А. И. Седякин сказал: «Пусть стреляет сам командир полка. Выполнит задачу
Пришлось лечь за пулемет, руки от волнения дрожали. Седякин стоял в двух шагах. Вот где пригодились мне постоянные стрелковые тренировки. Упражнение выполнил на «хорошо». И все бы было хорошо, как вдруг Седякину доложили о моей «образцовой» команде. Да ведь как доложили! Якобы я занимаюсь очковтирательством, и в составе снайперской команды полка числятся повара, портные, санитары и пр. Действительно, снайперская команда была большей по численности, чем положено, но об этом знало командование дивизии и даже не раз ставило меня за это другим в пример. Седякин сам занялся расследованием, признал мои действия, правильными и обвинение в очковтирательстве снял.
И все же в 100-й я снова занялся этим «очковтирательством». Правда, «образцовых» команд уже не организовывал и талончиков в парикмахерскую не выдавал, но основной упор делал на повышение стрелковой культуры. Как это потом пригодилось, когда мы метким групповым огнем винтовок насмерть разили вооруженных до зубов автоматическим оружием фашистских головорезов.
В ноябре 1940 года получил направление на Высшие армейские курсы при Академии Генерального штаба. И вновь надо было привыкать к новой обстановке. Программа обучения была довольно обширной и рассчитана на 11 месяцев. Упор делался на оперативно-тактическую подготовку. Большое внимание уделялось изучению немецкого языка и разговорной немецкой речи. Безусловно, курсы давали солидные знания, развивали военное мышление.
Учась на курсах, я вновь встретился с академиком Бурденко. Он прочитал нам несколько лекций о работе военно-санитарных учреждений в боевых условиях.
В памяти сохранились и лекции генерала Д. М. Карбышева. Он вел курс по инженерному обеспечению операций и по тактике инженерно-саперных частей и войск. Это был не только великолепный специалист своего дела, но и отличный педагог, большой знаток методики обучения инженерному делу. Его лекции были содержательны и в то же время понятны и доходчивы. Настоящий восторг слушателей вызывала его инженерная линейка. Она облегчала расчеты и экономила уйму времени.
А фактор времени был одним из самых важных. Каждый месяц программу обучения все сокращали и сокращали. Мы догадывались, что напряженная международная обстановка вынуждает сокращать срок учебы, чтобы поскорей направить нас в войска. И вот в конце апреля 1941 года сдали мы зачеты и экзамены, а 5 мая бывших слушателей пригласили в Большой Кремлевский дворец. Здесь я впервые увидел руководителей партии и правительства: И. В. Сталина, М. И. Калинина, К. Е. Ворошилова, Д. З. Мануильского и других.
В своих кратких выступлениях товарищи Сталин и Калинин дали глубокий анализ современной международной обстановки, призвали все полученные знания, весь накопленный опыт использовать для боеготовности Красной Армии. Этот весенний праздничный день останется в моей памяти навсегда.
Распрощались с преподавателями очень тепло. Благодарили за полученные солидные знания. Забегая вперед, скажу, что многие из преподавателей ВАК вскоре прославились на фронтах Великой Отечественной войны.
Перед отъездом в Белоруссию удалось побывать в Мавзолее В. И. Ленина. Для меня это было не просто посещение. Проходя мимо саркофага с телом великого вождя, я поклялся в верности заветам Ленина, поклялся до конца бороться за дело коммунизма.