В боях за Карпаты
Шрифт:
Многие жители нашего села, подобрав оружие врага, вступили в партизанский отряд Тканко и назвали его «Ржавинским». На второй день к нам присоединился еще взвод партизан под командованием Дмитрия Голишко. На Ржавинском хуторе размещался оперативный штаб отряда Тканко. Противник пустил слух, что в Ржавинском лесу десантировался целый полк советских войск с пушками и минометами. Этот слух мы сами поддерживали. Все это вызывало большое беспокойство у фашистского командования. Партизанский отряд Тканко рос не по дням, а по часам. Многие приносили оружие, добытое у жандармов
Командир отряда Тканко послал навстречу наступающим частям Красной Армии группы разведчиков. Одна из них обосновалась в с. Зозулинцах и занялась подготовкой переправочных средств для наших частей, наступавших в этом направлении.
Мне пришлось действовать с партизаном из нашего села В. Е. Бугой. Это был отважный человек, он умел без шума брать «языка». Из Садгоры мы привели взятого ним гитлеровского ефрейтора. Отлично действовали в разведке, в боях и наши односельчане-партизаны Л. Н. Агатий, В. Ф. Столяр, В. Ф. Стругарь, И. Л. Колодривский, М. В. Агатий, О. Т. Цуркан и многие другие. Я горжусь своими земляками.
После освобождения Буковины многие из партизан вступили в ряды Красной Армии и продолжали сражаться с ненавистным врагом. Я тоже в составе войск 3-го Белорусского фронта участвовал в боях на территории фашистской Германии.
ПО ДОЛИНАМ И ПО ВЗГОРЬЯМ
Разведчики вернулись на рассвете. Разыскав командира соединения, они доложили, что с фронта в направлении Черновцов движется большая колонна отступающих фашистских войск. Выслушав разведчиков, подполковник А. В. Тканко пригласил к себе командиров отрядов.
Разговор был коротким. Отрядам приказано занять позиции, подпустить вражескую колонну как можно ближе. Без команды не стрелять.
Прошло полчаса. И вот на опушке леса прогремел первый залп. Противник залег, начал отстреливаться. Завязался жестокий бой. Ко мне подбежал связной штаба.
— Товарищ комиссар! Радиограмма из Украинского штаба партизанского движения.
Прочитав ее, я пошел на командный пункт, чтобы доложить о ней подполковнику Тканко. Но Александр Васильевич уже знал о радиограмме.
— Жаль мне с тобой расставаться,— сказал он,— но приказ есть приказ. Готовься в дорогу, Иван Петрович. Самолет уже ждет.
В предвоенные годы мне часто приходилось бывать в Киеве. Но теперь я не мог узнать древней столицы Украины. Город лежал в руинах и пожарищах.
В штабе партизанского движения, размещавшемся в центре Киева, неподалеку от Золотых Ворот, меня познакомили с подпоручиком Чехословацкого корпуса в СССР Василием Павловичем Русиным. Штаб назначил его командиром одного из партизанских отрядов, который должен был высадиться в Закарпатье. Мне поручили возглавить штаб этого отряда.
Через несколько дней я уже хорошо знал карту Закарпатья,
И вот настал день прощания с Киевом. На аэродроме нас ждали два «Дугласа». Сигароподобные фюзеляжи крылатых машин один за другим поглощали пакеты со взрывчаткой, оружием, медикаментами, газетами. Русин и его помощник по разведке Логойда стояли на взлетной дорожке и наблюдали, как наши радистки Ленина Джанаева и Ася Федосеева осторожно, как детей, пеленают радиостанции.
Тут же, разделившись на две группы, стояли партизаны. Среди них были коренные закарпатцы, которые раньше эмигрировали в Советский Союз. Плечом к плечу с ними отправлялись в опасную дорогу бывшие рабочие с Киевщины и Житомирщины, посланцы Прибалтийских республик. Мужественные, закаленные в боях воины ждали сигнала.
Под крыльями самолета ярко вспыхнуло пять костров. Из кабины вышел стрелок-радист и открыл бортовой люк. В салон вместе с упругой струей холодного воздуха ворвался оглушающий рев моторов. Мой сосед, старый опытный партизан, молча подошел к люку, смело шагнул за борт. За ним пошли Л. Джанаева и А. Федосеева. Штаб партизанского движения командировал Асю в распоряжение подполковника А. В. Тканко, соединение которого перебазировалось в Закарпатье.
Я прыгал последним. Приземляясь, повредил ногу. Попробовал подняться — не вышло. Где-то рядом прошли незнакомые люди. Они громко разговаривали, кого-то звали. Не дождавшись ответа, пошли к лесу.
Держа наготове автомат, снова попытался подняться. Острая боль пронзила поврежденную ногу. Напряг все силы, чтобы не отстать от незнакомцев.
Наконец, в просвете между деревьями показалась небольшая поляна, на которой пылал костер. Подхожу ближе и слышу:
— Немедленно обыщите лес! Майор и радистки должны быть где-то рядом.
Узнал голос А. Тканко. И тут же попал в крепкие объятия своего бывшего командира, брата по оружию.
Радостная встреча длилась буквально несколько минут. Опомнившись, начали обсуждать положение. А оно было очень тревожным. Нет Ленины и Аси. Не явился в положенное время и второй «Дуглас», в котором с группой партизан летел В. П. Русин.
Разбившись на группы, тщательно прочесываем лес. Но радистки как в воду канули.
Настроение резко ухудшилось. Еще бы! Все шло так хорошо — удачно перелетели линию фронта, разыскали базу — и вдруг такая нелепая история.
Как-то несмело, словно боясь своих слов, А. Тканко спрашивает меня:
— Может, парашюты не раскрылись?
— Нет,— возражает идущий рядом партизан.— Я прыгал за Лениной и Асей и хорошо видел, что их парашюты раскрылись.
Над лесом занимался осенний рассвет. Оставаться на базе было рискованно. Подполковник Тканко дал команду возвращаться в лагерь.
В лагере он пригласил меня в свой шалаш.
— Нам сообщили о вашем вылете,— сказал командир соединения.— Но только что передали вам это,— и он подал радиограмму. В ней сообщалось, что второй самолет сбился с курса и возвратился в Киев.