В бою антракта не бывает
Шрифт:
Он долго не отрывался от Ирины, притянув ее к себе с новой силой.
Ему показалось, он мог стоять так вечно. Но вот в коридоре кто-то позвал его по имени.
– Сейчас! – крикнул он хрипловатым голосом. Бросил Ирине бюстгальтер и пошел к двери, на ходу поднимая и застегивая штаны.
– Демонстрация прибора на выставке? – рассмеялся его товарищ, заглядывая в кабинет. – Кто такая? Познакомишь?
– Заходи, – Климов посторонился.
– Не сейчас, –
– Ну?
– По приказу сверху перебрасываем заключенных в наш отдел.
Климов выругался. Прикрикнул на Ирину:
– Чего ты там копаешься? Сумку, документы, деньги оставь. Дежурный следователь будет тобой заниматься. На выход, сука, быстро! В подвале пока посидишь.
Он схватил ее за волосы и прошипел в самое ухо:
– Бесполезно жаловаться. Здесь ты ничего не докажешь, вдобавок опорочишь всю милицию. Короче, автобус «тута» и «здеся» на маршруте не останавливается. Давай, пошла, шалава!
Ирина слышала, как сквозь толщу воды.
– Смотрю, телка смазливая тащится, я за ней. Уже тогда видел, что тащится она раком, боком, на спине:
Глава 3
Побег
1
«Воронок» подъехал к вагону почти вплотную. Шурша щебенкой, у полотна железной дороги притормозил милицейский «УАЗ». Двери машин открылись, выпуская наружу наряд милиции. К прапорщику Шайкину молодцеватой походкой шагнул сержант-громила.
– Климов Владимир, – представился он.
Прапорщик поздоровался с милиционером за руку.
– Тезки. Камеры подготовили?
– А чего их готовить? – Сержант пожал крутыми плечами. – Камеры как камеры. Не убегут.
– Собак нет или не догадались прихватить?
– Сами как собаки, только что не лаем.
Начальник этапа оглядел молодцеватого милиционера недовольным взглядом.
– Ладно. Давай грузить. За один раз не увезем, придется еще раз возвращаться.
– Проблемы?
– И очень большие. У меня тут четверо строгачей, их возьмешь первыми. И еще одиннадцать первоходов, тоже этапом на Верхотурье идут.
– На общак?
Прапорщик хмыкнул:
– На общак. Всех по разным камерам.
– У нас всего шесть камер, – привычно подсчитал Климов. – Одна занята суточниками, в другой сидят малолетки, в третьей задержанные солдаты. Рванули из части. Военная комендатура не торопится, а нам обуза. Еще в одной камере сидит телка! Мошенница, сам бралее.
Прапорщик резким жестом руки осадил словоохотливого сержанта.
– Тогда строгачей сажай отдельно, а остальных сгоняй в одну.
– Я ж говорю: не получится, –
– Ладно. Значит, свободными остаются две камеры?
– Так точно. Сколько, говоришь, у тебя всего народа?
– Шестнадцать человек.
– Так я их за один раз увезу!
– Ты глупый или притворяешься? Половина моих конвойных поедет вместе с заключенными. Не ты, наверное, отвечаешь за них. Давай время тянуть не будем. Ставь своих людей коридором, оружие на изготовку. Выводить буду по одному. – Шайкин подошел к двери вагона. – Ананьев!.. Ананьев, мать твою! Спишь, что ли?
– Никак нет, товарищ прапорщик.
– Буди конвой и давай братву из первого «купе». Кто там у нас – Каменев?
– И Хабибуллин, товарищ прапорщик.
Шайкин прикинул, что вместе с осужденными на строгий режим можно взять Кирилла Ефимцева. Он один в этапе шел на усиленный.
Через минуту в проеме показался первый арестованный.
Местный милиционер приступил к делу.
– Руки за голову! Шаг в сторону, прыжок вверх – попытка к бегству. Стреляем без предупреждения. Пошел!
Восемь стволов уставились на невысокую фигуру осужденного.
Сергей Каменев быстро миновал живой коридор и втиснул свое худое тело в узкую дверь «воронка». Решетчатая дверь за ним сразу же закрылась.
Прапорщик окликнул сержанта:
– Этого в «карман».
– Понял.
Сергея перевели в тесный зарешеченный отдельный отсек машины. Хабибуллина разместили в таком же помещении напротив. Остальные занимали места на лавках в общем отделении.
– Давай еще. – Климов оглядел арестованных через решетку и спрыгнул на землю.
Прапорщик махнул рукой, провожая глазами солдат, занимающих в «воронке» места.
– Хватит. Вези. Да не задерживайся, – напутствовал он.
Шайкин усталым взглядом проводил милицейские машины: с включенными сиренами они выбрались на грунтовую дорогу; еще минута – и скрылись за переездом.
«Лучше бы вагон загорелся, честное слово!»
2
Майор Веретин спустился в подвальный этаж здания милиции. Дежурный сержант повернул длинный ключ в замке и открыл металлическую дверь. Помимо сержанта в коридоре находились семь солдат управления исполнения наказаний, один остался в пустом вагоне охранять казенное имущество. Четверо, размотав портянки, сидели у стен и клевали носами. Остальные спали на бетонном полу в обнимку с автоматами. Прапорщик Шайкин устроил себе более-менее сносную лежанку на трех стульях и тоже спал.