В цель! Канонир из будущего
Шрифт:
– А ежели внучка – девочка, значит, будет, – тогда что?
– А мне все едино – не наследник, так наследница. Может, даже еще лучше.
Илья уснул за столом, и я вместе с Машей перетащил его в комнату, взвалил на постель. Маша принялась стаскивать с него сапоги, я же поплелся к себе.
Дня через три, когда радость от неожиданного известия улеглась, Илья предложил:
– А не съездить ли тебе со мной в Новгород? Обоз собирается, несколько торговых людей едет. Чего помощника брать – все равно тебе сейчас
Дел действительно не было, серьезных пациентов – тоже, и я согласился. Выехали мы поутру, санный обоз собрался за городскими воротами. У Ильи было двое саней, на одних ехал он, на других – я. В санях, прикрытых рогожей, лежал товар – пушнина, льняная ткань.
Купцы громогласно приветствовали друг друга.
– Иване! Давненько не виделись, уж почитай, с Яблочного спаса. Ездил куда?
– На ушкуе с товаром в Киевские земли.
Купцы хлопали друг друга по плечам.
– И ты здесь, Матоня! Чего везешь-то?
– Скобяной товар.
– Э, со своим самоваром в Тулу! В Господине Великом Новгороде замки, да скобы, да петли свейские да из Ганзы куда лучшей выделки!
– Так и дороже изрядно!
Наконец все успокоились, обоз тронулся.
Илья ехал третьим, я – за ним.
Вскоре обоз с санного пути свернул на лед. Хорошо ехалось – лед ровный, немного присыпанный снегом, дорога уже набита санями. Хочешь – по сторонам глазей, даже подремать немного можно. Только наслаждаться северными красотами да свежим морозным воздухом пришлось недолго. Впереди раздался треск, крики. Обоз встал.
Я соскочил с саней и пробежал вперед. У промоины уже стояли несколько человек, сзади подбегали еще.
– Вот, еду я за Пантелеем, вдруг – хрусть, и лошадь с санями – под воду.
– Пантелей-то где?
– Дык, с санями вместе утоп.
Я скинул тулуп и валенки.
– У кого веревка есть? Быстро!
Мне подали веревку. Я обернул ее конец вокруг пояса, завязал узел.
– Я сейчас нырну, и как дерну – тяните все.
– Куды, его уж течением унесло, сгинул Пантелей!
Я бросился в воду. От холода перехватило дыхание.
Я нырнул, под водой открыл глаза. Внизу, прямо под промоиной что-то темнело. Я спустился ниже. Вот сани на боку, товар вывалился. Все! Воздуха не хватает.
Я вынырнул, сделал несколько глубоких вдохов, набрал воздуха и нырнул снова. Он же в санях был, если течением не унесло, должен быть рядом с ними.
Я начал смотреть возле саней. Руки наткнулись на мягкое – тулуп! Я стал перебирать руками, пока не наткнулся на тело человека. Но уже снова не хватало воздуха, в ушах звенело, мучительно хотелось вдохнуть. Руки окоченели, слушались плохо.
Я обхватил тело купца руками, дернул за веревку. Меня поволокло вверх, я же тянул за собой пострадавшего. Фу, наконец голова показалась над водой – можно вдохнуть полной грудью.
– Тащите
Чьи-то руки подхватили тело купца, другие помогли выбраться на лед мне.
Не теряя время, я расстегнул пуговицы на тулупе у купца. Встал на одно колено, уложил тело купца вниз лицом на другое. Изо рта купца хлынула вода. Так, теперь на лед.
Я припал своим ртом к губам купца и, зажав ему нос, стал делать искусственное дыхание. Затем приник ухом к груди. Сердце бьется – глухо, редко, но бьется. Шанс есть. Я продолжал вдыхать воздух в его легкие.
Наконец купец закашлялся, сипло втянул в себя воздух и задышал сам. Толпа вокруг ахнула и отхлынула, оставив меня с купцом посередине образовавшегося круга.
Я похлопал купца по щекам. Он открыл глаза, посмотрел отрешенным взором.
– Эй, Пантелей, живой! Дыши! Кто там – дайте сухую одежду, пока он ко льду не примерз.
– Это мы сейчас, это мы мигом!
Народ засуетился – на купце разорвали рубаху, штаны, исподнее, обтерли насухо – до красной кожи, одели в сухое и дали твореного вина для согрева.
Ноги у меня окоченели и даже не чувствовали холода. Илья подхватил мой тулуп и валенки, потащил за рукав к саням.
– Снимай все!
Я разделся. Илья насухо обтер меня и дал свое исподнее. Я оделся, достал из сумки запасную рубаху и штаны, натянул. Потом влез в валенки, накинул тулуп. Илья протянул мне кувшин с вином.
– Пей!
Я сделал несколько глотков.
– Больше пей!
Больше так больше. Я присосался к кувшину. Хмель не брал, только в желудке разлилось тепло.
– Еще пей!
Я опростал весь кувшин. Ноги закололо, как иголками.
– Ноги чуешь?
– Чую уже.
– Это хорошо. Садись в сани, бери с собой Пантелея – разворачиваемся назад.
– А Новгород, а торговля?
– Ты видишь – Господь знак дает, лучше повернуть. К тому же Пантелею и тебе сейчас на теплой печи полежать надо, пропарить косточки, чтобы лихоманка не взяла. Ты что же думаешь – раз купец, так только деньги одни на уме? Нет, Юрий, тебе отцом быть, семью содержать. Нешто я басурманин какой – зятя губить?
Илья окликнул Пантелея, который уже едва стоял на ногах от выпитого, посадил в мои сани. Там была пушнина, весу – почти никакого, и лошади тащить легче. Илья предупредил старшину обоза, что возвращается вместе с Пантелеем, и мы повернули в обратный путь.
Домой лошади бежали резво, я согрелся в тулупе и валенках, а Пантелей весь путь проспал, увалившись на мягкую рухлядь. Мы успели проскочить в городские ворота, которые хотели закрыть перед самым носом.
Довезли до дома незадачливого Пантелея – сдали с рук на руки домашним. То-то суматоха поднялась – лошадь с товаром утопла, убыток-то какой! И то невдомек было домашним, что муж и глава большого семейства чудом жив остался.