В час, когда взойдет луна
Шрифт:
— Извините, я не понимаю, — ответил он по-немецки.
— Я спрашиваю, чей ты, — повторил высокий господин.
— Я — сам по себе мальчик. Свой собственный.
Тонкие брови господина Франсуа сдвинулись, гладкий лоб прорезала единственная морщинка. Он был очень красив, этот господин Франсуа. Тут был не только варковский метаболизм, но и своя порода. Точёный нос, высокий чистый лоб, большие глаза… Александр Блок — вспомнил Игорь. Вот на кого это мурло похоже, особенно в шляпе.
— Кто пометил тебя?
— Так вот, как это выглядит… — пробормотал Игорь по-русски, больше
Насколько Игорь был знаком с клановыми «понятиями», инкогнито неудачливой охотницы давало господину Талену право закончить дело. Но если бы он назвал имя, его могли и проверить.
— Подержанные вещи… — сказал варк, а потом по-французски обратился к Алекто.
— У неё есть пайцза, — сказал Игорь.
— Я спрашивал не об этом. Я не обеспокою вашу спутницу. В консервах есть своя прелесть. Заходите.
Игорь махнул рукой Алекто и шагнул вперед. Двое варков обыскали его — весьма поверхностно. Потом вспрыгнули обратно на запятки. Третий так и сидел на крыше, четвертый правил. В салон не сел ни один. Прекрасно. Прекрасно.
Двери закрылись, карета тронулась с места.
— Что меня больше всего восхищает в агнцах, — проговорил господин Тален, вынимая яблоко из хрустальной вазы, прикрепленной к стене кареты держателем в форме золотой сирены, — это способность к самопожертвованию. Хотите яблоко? Это из моего сада. Кто вам эта женщина? Жена, любовница, сестра, подруга? В любом случае ей ничего не грозило. Почему вы не попытались убедить меня в том, что принадлежите другой? Почему не солгали? Почему сели в мою карету — вы же знаете, что вас вынесут из неё только мёртвым? Почему вы не боитесь, в конце концов?
Игорь хрустнул яблоком.
— Я больше люблю сорт «гольден», — сказал он. — Бояться смысла нет. И я так подумал: если я не сяду в вашу карету — вы поедете дальше, и ваши орлы затащат в нее кого-то ещё. У кого совсем не будет никаких шансов.
— А у вас они есть? — улыбнулся варк.
— Сто из ста, — улыбнулся в ответ Игорь.
«Готовность два, — сказал Эней. — Мы впереди, сейчас снимем охрану».
— Понимаете, — Игорь уронил огрызок в пепельницу, выдернул из кольца салфетку, аккуратно вытер руки. — Австралийская коричневая змея, например, опасна не только тем, что смертельно ядовита, но и тем, что по окраске её часто не отличишь от ужа.
«Кончай выпендриваться, — сказал Эней. — Готовность один, сейчас дёрнет».
Варк неуловимо выхватил откуда-то пистолет — красивую старинную игрушку, двуствольный «деррингер».
— Серебро действует на людей так же верно, как и на нас, — сказал он. — И вряд ли ты быстрее пули.
Игорь поднял руки в старинном жесте сдачи.
— Я только одно хочу спросить напоследок. Вы и в самом деле увидели во мне «агнца»?
Тален удивленно вскинул брови.
— Большое спасибо, — сказал Игорь. — Вы сняли камень с моей души.
Наверху кто-то вскрикнул, что-то упало с крыши. Тален вскинул голову и пистолет, Игорь левой рукой рванул золоченый карнизец, на котором держалась занавеска. Карета была сделана на совесть, человек бы разве что ткань
Когда дверь распахнулась, Игорь заорал только, не видя, своим или чужим:
— Не лезь!
В тесном пространстве кареты размахнуться было негде — поэтому противники рвали и ломали друг друга, и Игорю весьма пригодились уроки Хеллбоя. Господин Тален был достаточно стар, чтобы не чувствовать боли, но и Игорь вошел в такой кураж, что не обращал внимания на свои раны.
Роковую ошибку варк совершил, попытавшись ухватиться за шнурок, на котором висел подарок сестры Юли, серебряный образок Матери Божьей Грузинской. Освящённое серебро оставило на руке вампира ожог, варк страшно завопил.
— Что, не нравится?! — проорал в ответ Игорь и, воспользовавшись паузой в доли секунды, ухватил варка за голову и со всей силой ударил этой головой в сирену с хрустальной вазой.
— Цитадель поднята по тревоге! Снитчи СБ в воздухе. Три минуты на отход! — крикнул Эней. — Кончай развлекаться!
Держа высокого господина в жёстком захвате правой рукой, Игорь протянул левую назад и принял рукоять стилета.
— Господин Тален, у вас есть пять секунд, чтобы покаяться перед смертью и умереть как человек. Скажите про себя: «Иисус Христос, сын Божий, прости меня, грешника». Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Стилет вошел варку в сердце. Игорь разжал правую руку и задом выбрался из кареты, напоследок вонзив нож в сиденье, чтобы счистить кровь.
Обмякший господин Тален упал головой вперед, Эней ухватил его за вьющиеся длинные волосы и подтянул к выходу так, что голова свесилась из дверей. Блеснула и свистнула катана.
— В лучших традициях Великой революции, — сказал Игорь. — Вив ля републик Франсэз!
Они находились на мосту. Внизу вяло ползла по камням река, сзади распластались на брусчатке четыре тела — ага, это вы, ребята, обогнали их на нашем «шариоте» и захлестнули за фонарь молекулярную проволоку, потом осталось только остановить сам экипаж, и добить всех, кто шевелится.
Эней достал из сумки спрей-стекломой и опрыскал сиденья, замызганные кровью Игоря. Предназначенный для удаления грязи и жира, стекломой прекрасно растворял человеческие ткани. И горел — Эней бросил в карету пиропатрон — горел тоже неплохо. Пламя лизнуло занавески — они понравились огню. Одежда мсье Франсуа понравилась значительно меньше, огонь задумался, потом явственно икнул — и выбросил протуберанец.
— Смываемся, — Эней прыгнул за руль «рено-шариот». Костя отпустил головных в упряжке коней, которых держал, поглаживая их морды и что-то нашептывая, чтобы успокоить — кони почуяли кровь и огонь, и, нервно всхрапывая, топтались на месте. Стоило Косте отступить в сторону и с криком хлопнуть вороного по крупу — как вся четвёрка понеслась вперёд. Пламя вырвалось из салона и затрепетало на встречном потоке воздуха, как золотая кисея. Игорь впрыгнул в «шариот».