В черной пасти фиорда
Шрифт:
Корабли противника всегда получали достойный отпор от моряков нашего флота. Напомню широко известный факт: в августе 1942 года фашистский тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», пытавшийся нарушить наши арктические коммуникации и захватить Диксон, был встречен дружным огнем сторожевого корабля «Дежнев» и береговой батареи 152-мм пушек. Крейсер не выдержал североморского удара; получив повреждения, он вынужден был покинуть Карское море.
Теперь, в конце декабря 1943 года, гитлеровцы снова решают предпринять операцию. На этот раз в море вышел линейный корабль «Шарнхорст». Его исчезновение из Альтен-фиорда стало известно командованию флота. Было решено перекрыть пути отхода линкора. Подводным лодкам «К-21» и «Л-20» приказывалось
Мы находились неподалеку и уже через несколько часов прибыли в указанный район. Погода стояла отвратительная: мороз, свежий, порывистый ветер, крупная волна, видимость при снегопаде падала до нуля.
Воскресный день 26 декабря оказался черной пятницей для «Шарнгорста». Не удалось ему поживиться сразу двумя конвоями (один, с полным грузом, шел в Мурманск, другой возвращался на запад). Сам же линкор оказался в ловушке и был потоплен английскими кораблями, возглавляемыми адмиралом Фрэзером.
Мы продолжаем курсировать перед проливом. Волны окатывают лодку, обмывая палубу, а мостик и антенны обрастают льдом. Это опасно: создается положительная плавучесть при погружении. Наверх вызываются свободные от вахты бойцы для сколки льда.
На верху мостика, с правой стороны, в стойку вцепился матрос Илья Певко. Он чем-то острым откалывает намерзшие сосульки. С левой стороны сбрасывает лед старшина 2-й статьи Николай Николаенко. Выглядит все это довольно мирно. И вдруг…
— Слева по корме два эсминца, дистанция пять кабельтовых! — докладывает сигнальщик.
Через минуту эсминцы окажутся у борта лодки — либо таранят, либо пройдут рядом и сбросят под нас серию глубинных бомб; в том и в другом случае результат будет один… Решение надо принимать мгновенно.
— Срочное погружение!
Пока вахтенные спускаются вниз, я еще раз всматриваюсь в эсминцы. Идут они на предельной скорости. Из-за волны и сильного ветра буруны у форштевней распыляются, водяные брызги обдают корабли буквально целиком. Казалось, они покрыты белым саваном. Из-за такой пелены далеко не увидишь…
Уйдя под воду, мы делаем поворот в сторону эсминцев, надеясь все же атаковать. И тут же убеждаемся: винты кораблей грохочут почти прямо над нами, а стрелять по корме удаляющегося противника бесполезно. А как хотелось победы!
Вскоре нас отозвали с позиции. Пришли мы в Полярное 31 декабря и здесь встретили Новый, 1944 год.
Судьбы матросские
После штормового похода — это было в конце февраля — лодка встала в ремонт. А через некоторое время началось переформирование, круто изменившее жизнь ее личного состава. На «Л-20» прибыла в полном составе команда с Тихоокеанского флота, возглавляемая капитан-лейтенантом Е. Н. Алексеевым [30] . 11 июня 1944 года лодка уже с новым экипажем и новым командиром вышла в боевой поход [31] .
30
Меня назначили начальником конвойной службы флота. Учли, очевидно, мой опыт капитана торгового флота и знание английского языка. — Прим. авт.
31
Боевые походы экипажа были успешными. На поставленных минах погибли и получили повреждения несколько судов противника. — Прим. авт.
Наш же экипаж получил другое задание. К тому времени Италия вышла из войны и ее корабли переходили к странам антифашистской коалиции в качестве военного трофея. Вместо итальянских англичане
Подводная лодка «В-1» (командир Герой Советского Союза И. И. Фисанович) была укомплектована нашим экипажем. Но для этой лодки, сравнительно небольшой, оказалось достаточно 70 % штатного состава «Л-20». Поэтому часть матросов и старшин расписали на другие лодки, кое-кто был послан в морскую пехоту (готовился удар по немецко-фашистским войскам на Севере).
Подводная лодка «В-1», первой вышедшая из Англии, так и не достигла Полярного. Мы даже не знаем, при каких обстоятельствах она погибла. Наше горе трудно было измерить. Командир бригады контр-адмирал И. А. Колышкин писал: «На этой не слишком-то ценной для нас лодке находился экипаж, который по праву можно было назвать цветом североморских подводников [32] . Скажу больше: наш экипаж представлялся к гвардейскому званию. Правда, представление по каким-то причинам задержалось, а потом начались переформирования, о которых я уже рассказывал. Но мы не в обиде. Мы гордились, что воевали в составе Краснознаменной, ордена Ушакова I степени бригады.
32
Колышкин И. А. В глубинах полярных морей. М., 1904 с. 295.
Потерю боевых друзей и товарищей, с которыми довелось вместе плавать, я ощущаю острой болью до сих пор. Какие это были замечательные парни: главстаршина Алексей Дмитриевич Карпенко, старшина группы электриков и бессменный парторг лодки; главстаршина Александр Петрович Мягков, которого в команде называли профессором по дизелям; старшина 2-й статьи Николай Михайлович Шубин, превосходный трюмный, веселый, остроумный; старшина 2-й статьи Владимир Павлович Гончар, комсорг лодки, красивый и статный белорус, до войны работавший учителем, а у нас служивший штурманским электриком; три Ивана Ивановича: боцман старшина 1-й статьи Андрющенко, командир отделения электриков старшина 2-й статьи Николенко, рулевой матрос Мазуров — патриоты-интернационалисты, подлинные мастера своего дела. Впрочем, это можно сказать о любом члене экипажа нашего «Ленинца».
Потеряли мы отличных, перспективных офицеров: капитан-лейтенанта Григория Семеновича Редькина (не усидел он на базе, попросился на «В-1»), старшего лейтенанта Николая Васильевича Апрелкова, старшего лейтенанта Диомида Васильевича Башкинова, инженер-старшего лейтенанта Аркадия Васильевича Мартынова. Много, очень много они могли бы сделать для Родины…
И матросы, и старшины, и офицеры были близки моему сердцу, и скорблю я о всех одинаково.
Меня часто спрашивают: какова судьба тринадцати отважных, побывавших в затопленных отсеках? О Саше Егорове я уже рассказал. На «В-1» погиб командир отделения радистов старшина 1-й статьи Николай Юрьевич Чижевский. Отдал свою жизнь за Родину и Николай Портнов — после нас он стажировался на катерах-тральщиках, участвовал в походах и боях. Несколько лет тому назад умер наш торпедист Александр Васильевич Хоботов. Он жил в Москве, работал на одном из заводов.
Остальные живы. Все они в труде, как и в бою, идут в первых рядах. На груди Василия Степановича Острянко рядом с орденом Красного Знамени и другими боевыми наградами появился орден Трудового Красного Знамени. Длительное время он занимал пост председателя исполкома Коропского районного Совета депутатов трудящихся Черниговской области. А теперь он заведующий отделом социального обеспечения исполкома областного Совета.
Торпедист Дмитрий Петрович Крошкин тоже на ответственной работе: он директор одного из московских универмагов.