В четыре руки
Шрифт:
***
Я из тех, потерянных по дороге,
не поднимавшихся по тревоге,
в кулачок подводивших свои итоги.
Не ищите нас, нам осталось немного.
***
Звёзды нас уже качали,
снова в звёздное начало?
Свет на рыльце стрекозы,
дорогой мой, Дао-цзы.
***
Нефть подросла в цене. Красив Париж.
В Ирак внедряют правила и фраки.
И во дворе грызутся две собаки,
и
***
Твой зрачок теплеет прошлым,
а сегодня сталь стекла.
У окошка села кошка,
кошке хочется тепла.
***
Ощерится мёртвая пашня без лада, без края,
и встанут деревья толпою без края и лада,
и первые птицы вернутся из дальнего рая
в родные гнездовья ещё не забытого ада.
***
Разлита мгла, желток луны
с разбегу шлёпается в кадку.
И ночь до самой глубины
в смятении, в сиянье, всмятку.
***
Голос был, да шепоток остался,
кровь твердеет, но ещё течёт.
Если Бог и вправду просчитался,
жизнь моя – божественный просчёт.
***
Ночь за окном. Снег за окном. Новогодняя ёлка –
хвойная ветка в узкой бутыли зелёной тоски.
Распусти мою голову да свяжи шерстяные носки,
почитай-ка мне сказку про доброго серого волка.
***
Морозное утро. Сретенье. Тёплый свет над домами.
Деревья и долгие тени, словно волхвы с дарами.
Птица большая реет низко под облаками.
И нищенка губы греет и руки одним дыханьем.
***
Только трижды слепой,
трижды глухой
и немой трижды –
выживет.
***
Беспомощный, бесполый, ноль, сиречь,
как моль без мусора, без поцелуя губы,
пока не оживёт и не разбудит
каким-то чувством собранная речь.
***
Жизнь не кинула, смерть не стучалась,
скука сукою не печалилась.
Вот и день сошёл, эка малость,
не прибавилось, не убавилось.
***
И вода уходит,
и тепло из дома.
Пустотой года
шевелит солома.
***
Развалины. Сирень. Полдневный час.
Славянский шлем, кривая сабля хана.
Во фраках ласточки, синицы в сарафанах,
тень ворона, скользящая сквозь нас.
***
–Послушайте, страна, куда вы прёте,
как пятая статья Конституции?
–Я, мой херц, в Пакистан – миномёты,
леденцы – из Турции.
***
Ребёнок у груди, курлыки-звуки
и
Чистосердечны только эти руки
и чисты только эти облака.
***
Стихотворчество – это человечек, пляшущий
рядом с нами,
или человечек, пляшущий внутри нас.
И если Уитмен пишет глазами,
то Элиот сиянием из его глаз.
***
Ночь коротка.
Рассвет.
С далёких звёзд
ответа нет.
***
В комнате без женщины и вещей поселяется эхо;
говорят, неразговорчиво оно и не отвечает на мысли.
Может быть, голос его смягчает старая пыль?
Ближе к вечеру слышу тихую продолжительность вздоха.
***
Он до того боялся,
что боялся обидеть ребёнка
и протыкал зажжённой сигаретой
большие листья деревьев.
***
За тыщи лет ничего не изменилось: ровно,
клубясь идут облака небом.
И долгая тёмная очередь за гробом,
как после войны – за хлебом.
***
Я люблю под дождём подышать-помолчать,
я люблю, когда – снег или что ещё – свыше.
Друг мой Вася, я знаю и сам, как писать,
ты скажи мне, друг Вася, зачем мы пишем?
***
До сих пор страшно: смотреть в глаза,
если и они смотрят в твои – в оба.
Не страшно умереть, неудобно за-
бивать гвозди в крышку своего гроба.
***
Зимою солнце выйдет пару раз
из своего холодного зимовья,
и греешься случайною любовью
чужих ладоней, посторонних глаз.
***
Ты та же всё – придуманная мука,
всё так же сладок самый первый грех.
Стрела ещё летит, отпущенная луком,
который твёрдо держит древний грек.
***
Поэт ушёл. Теперь мы чьи стихи
читаем? Оборвалось время
на полуслове. Биографии штрихи,
привычки, письма, вечности, мгновенья…
***
Но не вечер виновен в том, что тени
стали тёмным кустом сирени,
и взгляд рассеянный, а не лучистый,
плетётся за женщиной без задней мысли.
***
Там, как и при жизни, всё будет просто:
решётки, и тюрьмы – свинцово,
и прежде чем повесят, распнут, спросят,
кем был и что делал до рождества Христова.
***
Те три-четыре метра дошагать,
доцеловать уснувшие мгновенья
и по ошибке пустотой назвать