В чужом городе
Шрифт:
– Тебе что, не ясно сказано? Или мне попросить, чтобы тебя вывели? – в это время сзади подошли два крепких парня в костюмах. Встали позади Аркадия.
Аркадий испуганно огляделся, затем покраснел, вскочил и закричал:
– Да я тебя сейчас, шлюха… Тебя этому в борделе, что ли, научили? Откуда ты привела этого ублюдка? В борделе, что ли, подцепила? – сказал он и рассмеялся омерзительным смехом среди всеобщей тишины.
Тут я поднялся, хотел было пояснить Аркадию, кто здесь ублюдок, а кто нет, но Наталья меня остановила – положила руку на плечо, попросила подождать, а сама сказала: «Ребята, помогите ему выйти». Его взяли под руки, но он грубо отпихнулся и вышел сам…
В зале воцарилась тишина. Глава города первым обратился к Наталье, попросил ее объяснить всем, что сейчас только что произошло.
– Надеюсь, что сейчас достаточно было свидетелей
Я подумал, что среди этой публики наверняка присутствует и прокурор.
– А дальше я хочу объяснить, – продолжала Наталья, и в это время к ней подошел мужчина с папкой, передал ее Наталье и отошел, – вот в этой папке написан сценарий, который разыграл Аркадий в отношении меня. Здесь свидетельские показания всех участников – труппы театра, которая играла под его дудку, видеозаписи и много чего еще. Если Вам будет интересно, на досуге просмотрите.
В зале поднялся шум, народ, не очень понимая происходящее, требовал пояснить, рассказать подробности.
– Ну, что же, в двух словах скажу, – согласилась Наталья, – Аркадий обманным путем выманил меня в Санкт-Петербург, а там разыграл спектакль. По сценарию я попадаю в самый настоящий бордель, где меня насильно удерживают, отбирают у меня все: и мобильный, и кредитки, и даже паспорт. Затем увозят в милицию, там держат три дня вместе с проститутками. После этого отпускают, униженную и оскорбленную, без денег, только паспорт вернули в последний момент. И вот в этот самый момент на белом коне, вернее, на белом Мерседесе, должен был появиться Аркадий и подобрать меня несчастную и обиженную. Но до этого не дошло. Вот, мой жених Леонид Петрович на одном из этапов этого сценария внес поправки. Вчера я передала все материалы дела в прокуратуру, также подам в суд за оскорбление, которое Аркадий сегодня нанес мне при всех вас. Я не хочу больше с этим человеком сидеть за одним столом и быть в одной компании. Извините, может быть, кому-то это не нравится, но там, где есть я, он больше не будет присутствовать.
Гости слушали молча. История многих удивила, но через некоторое время они вновь продолжили веселиться. Веселье продолжалось, если это можно было назвать весельем…
У Натальи завибрировал телефон, она приняла вызов, стала внимательно слушать.
– Когда и как? – спросила она, закрыв глаза и сжав кулаки. Когда на том конце замолчали, Наталья словно очнулась и шепнула мне:
– Давай уйдем.
– А как же гости?
– А мы им больше не нужны, – ответила мне Наталья, прямо как тогда, – у них сейчас будет свое заседание, будут городские дела обсуждать…
Мы незаметно вышли. Сереже она сказала ехать домой. Приехали, вышли… Она открыла калитку, загорелся свет вдоль дорожки и у парадного входа. Она открыла дверь своим ключом. Зайдя, села на диван и закрыла глаза:
– Михаил погиб, – тихо сказала она, – передозировка наркотиков.
Наталья закрыла лицо руками, но мне показалось, что она не плакала. Я сел рядом.
– Как же у меня голова болит, налей мне соку, – попросила она.
Я прошел на кухню к холодильнику, открыл и очень удивился. В холодильнике не оказалось ничего кроме сока. Я налил и подал ей. Когда она допила и прилегла на диван, я положил ей подушку, снял с нее туфли. Сам сел у изголовья, взял ее голову двумя руками и почувствовал, как в висках у нее бьется жилка. Я определил, что пульс был свыше ста ударов. Я держал ее голову и чувствовал, как частота ударов уменьшается, дыхание становится ровным. Я вспомнил, как однажды ремонтировал квартиру и, переставляя мебель, защемил себе поясницу. У меня был телефон одного мануальщика. Я решил позвонить ему – он сказал: «Приезжай». Я еле-еле сел за руль, но приехал. И он, уложив меня на кушетку, точно так же держал мою голову, как я сейчас держу голову Натальи. Я чувствовал тогда, как от его рук исходило тепло…
Был в моей жизни такой период, когда в студенческие годы меня очень интересовали разные экстрасенсорные способности. На первом курсе в общежитии со мной жил Боря Геросютин. У него в Петербурге жил двоюродный брат, заслуженный человек, участник войны, работник обкома. К экзаменам мы готовились у него, потому что в его доме была огромная библиотека. Как-то раз мы нашли там книгу старого издания. Не помню, как называется, помню только что-то про силу взгляда и про то, как ее отрабатывать. Мы тогда молодые были, заинтересовались, начали изучать, выполнять упражнения, тренировать силу взгляда. Книга советовала тренироваться сначала на животных. Но поскольку животных у нас
Потом это все, конечно, забылось, и вот сейчас я держу в руках эту красивую, милую головку… Я чувствовал, что ритм жилки, которая билась в виске, начинает спадать. Дыхание стало более-менее ровное. Я почувствовал, что пульс стал ударов шестьдесят, может, пятьдесят в минуту, не больше. Наталья уснула. Я очень аккуратно опустил ее голову, убрал руки, она повернулась на бочок и положила правую руку под щечку. Я укрыл ее пледом, посидел рядом, а затем пошел на кухню. Хотя я и был в ресторане, мне захотелось есть. Но по дороге я припомнил, что холодильник у Натальи пустой. Мне вспомнился другой холодильник, который стоял в квартире, где я ночевал. Но здесь, в доме у Натальи, кроме сока ничего не было. На глаза мне попалась хлебница, в которой оказалось несколько ломтиков черного хлеба. «Уже добро», – решил я. На кухонном столе стояла бутылка подсолнечного масла. Я вспомнил, как в детстве мы иногда наливали подсолнечное масло в блюдце, посыпали солью и макали в масло хлеб – было очень вкусно. Я подумал и решил вспомнить былое. Я поставил чайник, открыл шкафчик – чаю и кофе там было предостаточно. Чайник вскипел, я взял чашечку, заварил пакет черного чая. Кусочек хлеба обмакнул в подсоленное масло и окунулся в детство… Как бывало приятно, когда набегаешься в детстве летом, прибежишь – дома никого нет. Возьмешь так же масло, хлеба. Правда, в детстве я обычно молоком запивал, но это неважно…
В это время вошла Наталья.
– Ты что делаешь?
– Ужинаю.
– Как ужинаешь? У меня же продуктов нет.
– А почему у тебя нет продуктов?
– А чтобы не соблазняли они меня по вечерам.
– А я вот нашел…
– А что это такое?
– А вот, попробуй.
Она подошла, также взяла кусочек хлеба, окунула его в подсоленное масло, откусила и сказала, что это очень вкусно. Из моей кружки запила чаем. Повернулась ко мне, обвила мою шею двумя руками, прижалась ко мне и сказала: «Спасибо тебе, спасибо». Я взял ее на руки, спросил куда. «Пойдем в спальню», – сказала она. И я ее понес в спальню…
Глава Седьмая
Я проснулся как всегда. Натальи рядом не было. Я осмотрелся: рядом на тумбочке лежали махровое полотенце, халат, тапочки… Это же надо, я так спал, что не слышал, как Наталья ушла. Видимо, помимо кошачьих глаз она еще и передвигается, как кошка…
Прокручивать в голове день у меня не было смысла, поскольку я все равно этот день проведу по сценарию Натальи.
Я взял полотенце, халат, пошел в ванную. Ванная была шикарная. Больших размеров комната содержала все, что только можно: слева находился ванный агрегат с джакузи, парилкой, тропическим душем, с душем циркулярным, массажором для ног и даже радиоприемником. Телевизора только не хватало для полного счастья. Также в ванной были раковина, унитаз, биде и душевая кабина. Я зашел в эту кабинку и принял теплый тропический душ. После душа спустился на кухню. Я встретил там Наталью в брючном костюме, в фартуке. И вдруг я обратил внимание на стол. Еще вчера я мог найти только черный хлеб, а сегодня на столе чего только нет. Я подошел, стал разглядывать. На одной тарелке не меньше пяти сортов сыра, на другой колбас несколько видов, буженина, красная рыба, осетрина – у меня разбегаются глаза – икра красная, черная, копченое мясо. Я посмотрел на Наталью, она стоит, улыбается.
– Слушай, у тебя есть скатерть-самобранка? Почему ты ей не воспользовалась вчера? И не дашь ли ты мне ее напрокат? Это же надо!
Я подошел к ней, у нее руки были заняты, поэтому она подставила щеку. Я с удовольствием поцеловал ее.
– Извини, я в халате, сейчас переоденусь.
– Не надо, чувствуй себя дома, – сказала она, а потом исправилась, – как дома.
– Да я иногда и в другом виде дома.
– А кто тебе дома готовит завтрак?
– Я сам готовлю.
– Как это так? – удивилась она.