В дебрях Атласа. Пограничный легион
Шрифт:
Месяц спустя я получил эту медаль, и на рукавах у меня заблестели нашивки.
Вот каким образом на войне добиваются чинов и почестей.
Вахмистр отправил в свою бездонную утробу еще стакан вина, затем, смотря на свою собеседницу, ушедшую в глубокие мысли, сказал:
— Отказались ли бы теперь алжирские женщины от подобного мне храбреца… Как ты думаешь, Афза?
— Ты любишь меня? — спросила Афза.
— Да, яркая Звезда Атласа.
— В таком случае, дай мне доказательство твоей любви.
— Стоит
— Прежде тебя меня любил другой человек.
— Знаю, — ответил вахмистр. — Этот проклятый венгерский граф. Но он сам себя погубил; военный трибунал не пощадит его… Клянусь брюхом кита! Неповиновение и оскорбление действием начальства!… Расстрел… Расстрел без пощады и смягчающих обстоятельств.
Афза побледнела как смерть.
— Нельзя ли дать ему возможность бежать? — спросила она голосом, дрожавшим от гнева.
— Кому?
— Графу…
Вахмистр так стукнул по столу кулаком, что стаканы и бутылки зазвенели.
— Клянусь брюхом тюленя! Чтоб я, вахмистр и в настоящее время начальник бледа, дал возможность бежать этому дунайскому крокодилу!
— А если б это было единственное условие для того, чтобы я позволила любить себя?
— Что за вещи ты говоришь! — воскликнул вахмистр, весь покраснев от злости.
— Я не стану твоей женой раньше, чем этот человек, которому я обязана жизнью, получит свободу. Пусть он уйдет отсюда, чтобы я его уже никогда больше не увидела.
— Через три месяца его и так расстреляют и в землю закопают! Чего тебе больше?
— Чтоб этот человек не умирал, — твердым голосом заявила Афза.
— Какая тебе выгода, чтоб он остался жив?
— Я уже сказала тебе, что он спас мне жизнь.
— Ну да, я знаю. Удивительный подвиг — убил льва! Посмотрел бы я на графа при переходе через Сенегал под огнем негритянских ружей.
— Может быть, он сделал бы то же, — сказала Афза.
— Нет! — громовым голосом протестовал вахмистр.
Звезда Атласа встала. Мрачное пламя, блестевшее все время в ее глазах, загорелось еще сильнее.
— Ты собираешься уходить? — спросил вахмистр.
— Да. Раз ты не хочешь дать мне доказательства своего расположения ко мне.
— Клянусь брюхом тюленя! Ты хочешь подвести меня под трибунал и лишить нашивок, добытых в Сенегале!
— Разве ты не начальник бледа, господин?
— Конечно, начальник.
— Кто тебе мешает снять часовых, расставленных вокруг лагеря? Слышишь? Гром! Гроза разразится через несколько минут; ты знаешь, каковы грозы в наших краях.
Вахмистр подошел к окну и стал рядом с Афзой. В небе сверкала молния, издали доносились сильные раскаты грома.
— Клянусь брюхом кита! — воскликнул вахмистр. — Ужасная ночь! Не завидую часовым, стоящим вокруг бледа без защиты.
Он снова отошел к столу и
— Ты думаешь, что, прикажи я снять часовых, твоему проклятому графу удалось бы бежать? — спросил он, подозрительно смотря на Афзу. — Он закован по рукам и ногам, прикован к нарам, и решетки в окне крепкие — их трудно одолеть. Или ты, может быть, пожелаешь, чтоб я распилил и кандалы, и решетку?
— Я только о том и прошу, чтоб ты снял часовых, — отвечала Звезда Атласа с ужасным спокойствием. — После этого, даже если завтра граф окажется здесь, я все равно выйду за тебя. Арабские женщины любят храбрецов.
Вахмистр призадумался, затем, прислонившись к столу, перед которым Афза продолжала стоять, он спросил:
— Ты в самом деле хочешь, чтоб этот человек ушел?
— Хочу, — твердо ответила Афза.
— Почему?
— Ты знаешь, я обязана ему жизнью. Без него Звезда Атласа не разговаривала бы с тобой теперь. Спаси его из любви ко мне…
— Ты рассуждаешь лучше любой француженки. Ну, будь по-твоему! — Он позвал Рибо.
Сержант, остававшийся в коридоре, поспешно вошел на зов начальника.
— Что угодно? — спросил он, отворяя дверь.
— Какова погода?
— Ужасная. Того гляди разразится такая буря, что снесет наши палатки.
— А наши молодцы будут стоять под дождем, при грозе?
— И я думаю, что это опасно, вахмистр, — ответил Рибо, посматривая на Афзу.
— Карцеры все заперты?
— Никому не уйти, решетки крепкие — я осматривал сегодня. Арестованные в кандалах.
Вахмистр налил стакан и подал его сержанту.
— Выпей, а потом прикажи часовым спрятаться по палаткам. Лучше пусть эти молодцы падут на поле битвы, чем пораженные молнией. Ступай, Рибо…
Сержант выпил стакан, обменялся взглядом с Афзой и вышел.
— Ты довольна? — спросил вахмистр.
— Да, господин.
— И ты думаешь, графу удастся бежать. Или ты с чьей-либо помощью передала ему напильник, чтобы перепилить решетку?
— Я не видала графа и не знала, что он в карцере. Тебе ведь известно, что мы всегда держимся вдали от бледа.
— Как же ты узнала, что он сегодня собирается бежать?
— Я видела сон…
— Ах, бедный магнат! Завтра его прикуют еще крепче! — сказал вахмистр. — Я не верю в сны, красавица.
— А мы, арабы, очень верим.
Снаружи донесся, между громовыми раскатами, звук рожка, дававший часовым сигнал вернуться в блед.
Пошел сильный дождь, ослепительная молния бороздила небо.
Сильные порывы жаркого ветра с юга, проносясь через равнину, ударялись, угрожая сорвать цинковые крыши, о большие навесы, тянувшиеся вокруг бледа.