В дебрях Камасутры

...Старушенция вцепилась в плотную ткань мертвой хваткой. Сонька потянула сильнее, но Бабариха, волочась за скатеркой и истошно вереща, лишь пропахала глубокую борозду в мягкой земле. Отчаявшись, Сонька дернула изо всех сил. Раздался треск рвущейся материи, и скатерка оказалась у нее в руках. Отскочив на безопасное расстояние, девушка приготовилась к перемещению. С недюжинной настойчивостью Бабариха кинулась следом. Казалось, что она вот-вот схватит любезную «дочурку», но та проворно набрала код (гребешок, клювик, правая лапка) и растворилась в воздухе. Старуха с разбегу рухнула на опустевшую тряпицу.

(Из романа «Три девицы под окном...»).

Скатерка

привычно завибрировала под ногами. Сонька торжествующе усмехнулась: что, горе-охотнички, упорхнула пташка? Теперь-то уж не догоните! Еще миг — и машина времени вернет ее в родные пенаты. Выйдет она, гордая и свободная, из знакомого холодильничка в подвале колледжа, получит в банке денежки, переведенные антикваром Кунштейном за коллекцию древних сокровищ, и... Вибрация внезапно прекратилась. Наступила гнетущая, неподвижная тишина. Сонька почувствовала, как по спине под расшитым сарафаном поползли противные мурашки. «Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны...».

Нужно вызвать диспетчера. Сонька, не раз застревавшая в лифте, принялась нервно озираться по сторонам. Где же аварийная кнопка? Темнота вокруг казалась бесконечной. Беспредельной. Космической. И ни звезд тебе, ни Млечного Пути! Кнопки поблизости не оказалось: машина времени, сконструированная Гвидоновым, не имела на портативном аппарате прибытия панели настройки, так как возвращала путешественника лишь в тот отрезок времени и пространства, откуда он стартовал. И тут Соньке по-настоящему стало страшно. Неужели в пылу борьбы наглая бабка умудрилась порвать скатерку? Значит, машина времени испорчена, и она зависла не между этажами — между веками и тысячелетиями, и нет ни малейшей надежды на шустрых роботов из Службы Спасения!

Слепая, безнадежная ярость накрыла Соньку. Не думая, что творит, с диким, разрывающим душу криком она бросилась вперед, в вязкую темноту. Платформа ушла из-под ног, девушка потеряла равновесие, беспомощно взмахнула руками — и вдруг тьма лопнула, будто она прорвала головой черный картон театральных декораций. Ослепленная и оглушенная, Сонька на миг подумала, что умерла. Первым вернулся слух. Утешения это не принесло: множество возбужденных голосов что-то кричали на незнакомом языке, и происходило это слишком, слишком близко! Сонька инстинктивно сжалась в комок. Голова кружилась. Было душно и влажно, от терпкого, чуть сладковатого запаха тянуло чихнуть. Кто-то коснулся ее ноги... Сонька в ужасе дернулась — и прозрела.

В призрачном свете факелов металась толпа. Люди были обернуты в какие-то простыни и дико вопили, тараща глаза. Голова продолжала кружиться, а скопление народа то чуть приближалось, то отдалялось, меняя свои очертания в зловещем ритме. Как завороженная Сонька наблюдала за этим людским «прибоем», пока не сообразила, что раскачивается на качелях. Вдруг по толпе пронесся стон, и она утратила свое единство. Кто-то стал валиться на землю, большинство же устремилось вперед, протягивая к Соньке хищные руки. «Разорвут», — поняла девушка, но тут зычный голос перекрыл рев толпы, и Сонька увидела крепкого, смугло-коричневого мужчину с оголенным торсом и бритой головой. Удерживая толпу повелительным жестом, мужчина обернулся к ней. Сонька крепче вцепилась в качели, силясь разобрать, что он говорит. В голове ее совсем помутилось, перед глазами поплыли пятна. Не понимая, что творит, девушка попыталась закрыть лицо руками — и упала на мягкий песок.

Очнулась она в тишине. Прямо напротив нее выступала из темноты жуткая клыкастая морда. Судорожно сглотнув, Сонька вскочила на ноги. Морда принадлежала одному из резных слонов, тесной группой украшавших

основание огромной колонны. Вершина колонны терялась во тьме — тусклого мерцания светильников не хватало на все помещение. С возрастающим изумлением девушка озиралась по сторонам. Она находилась в просторном каменном зале, пропитанном дымом курений и украшенном затейливой резьбой, орнаментом и барельефами. Сонька присмотрелась. Странные фигуры на стенах то ли танцевали, то ли сражались друг с другом. Куда это ее занесло? Как бы то ни было, местечко не из бедных. И золота, и прочих ценностей хватает. Сонька по-хозяйски огляделась — и чуть не вскрикнула: из-за колонны со слонами выступало огромное многорукое чудище. В неверном, колеблющемся свете казалось, что оно шевелится, приближаясь танцующим шагом. Фигура была такой массивной и нелепой, что и во сне не привидится. Голова скрывалась где-то под потолком, а мощные ножищи угрожающе выступали из мрака.

— Боже, куда я попала?! — прошептала дрожащая Сонька. — Неужели к инопланетянам? Вот теперь и узнаю, есть ли жизнь на Марсе...

Юное весеннее солнышко накинулось на сугробы, будто малое дитя на мороженое. Разумеется, добром это не кончилось: нализавшись холодного снега, светило вдруг помрачнело, потускнело, почувствовало себя совершенно больным и скрылось из глаз, натянув косматые тучи по самые уши. Первый мартовский денек потонул в сером мареве, и воцарилось унылое межсезонье: зима не зима, а и весной не назовешь.

Иван Иванович Птенчиков неодобрительно оглядел нависающее над макушками елей небо и скрылся в своей избушке. Сейчас бы затопить камин... Жаль, экологическая комиссия запрещает. Ребятам из ИИИ — Института исследования истории — едва удалось выбить для него разрешение поселиться в этом глухом заповедном месте. Пришлось даже подключить Минздрав, где оформили справку о том, что молодому учителю литературы, случайно попавшему из Москвы начала XXI века в Москву конца века XXII, требуется предоставить условия для восстановления душевного равновесия, иначе он рискует свихнуться среди компьютеризованной повседневности.

Кабинет Птенчикова был завален стопками книг. Они громоздились повсюду, день ото дня увеличиваясь в числе: Иван, получивший после спасения затерявшихся на сказочном острове Буяне учеников — Егора Гвидонова и Варвары Сыроежкиной — почетное звание «мэтра по неразрешимым вопросам», проводил литературное расследование, пытаясь отыскать следы ускользнувшей из-под самого носа аферистки, заварившей всю эту кашу. Коварная Сонька умудрилась похитить созданную Гвидоновым машину времени и обобрать как царя Салтана, так и царевну Лебедь. Однако в последний момент ей не повезло: вышитая скатерка, под которую была замаскирована машина времени, оказалась порванной, и нахальная обманщица затерялась в хитросплетении эпох.

Исчезновение девушки произвело на всех тяжелое впечатление. Как бы ни была она виновата, современники считали себя обязанными ее спасти и вернуть в привычный мир, где она сможет пройти психокоррекцию и заново начать полноценную жизнь. Однако вычислить, куда ее забросила испорченная машина времени, было невозможно.

Превратившийся в детектива учитель литературы считал, что яркая и деятельная Сонька, уже увековеченная гением Пушкина в «Сказке о царе Салтане», не останется в тени и послужит прототипом героини еще какой-нибудь известнейшей истории. Его гипотеза захватила сотрудников ИИИ. Весь Институт с энтузиазмом поглощал сказки, детективы и авантюрные романы, однако идентифицировать девушку с кем-либо из персонажей пока не удавалось.