В дебрях страсти (Испытание мечтой)
Шрифт:
При взгляде в его глаза у нее перехватило дыхание. Такие жаркие, полные сладкого обещания, в этих чудных глазах горело желание обнять ее, покрыть поцелуями, коснуться каждой частички ее тела.
— Я верю в нежный изгиб вашей щеки, — сказал он, поглаживая тыльной стороной пальцев по ее щеке, это нежное теплое прикосновение сразу же заставило ее затрепетать, словно иву под летним ветром. — В мягкость ваших губ.
— О, — прошептала она, странное ощущение, сродни боли, возникло где-то совсем глубоко — сладкой боли. — Мистер Маккейн, вы всегда так непристойно ведете себя
— Непристойно? — Крошечные морщинки показались в уголках его глаз, когда его улыбка стала шире — Мне казалось, что я выгляжу как истинный джентльмен.
— Джентльмены не обсуждают такие вещи в присутствии леди.
А леди вовсе не жаждут, чтобы их трогали мужские руки, напомнила она себе.
— Вы должны быть ко мне снисходительны. Жизнь не слишком баловала меня обществом истинных леди.
Кейт подозревала, что любая женщина, которая проведет достаточно много времени в компании этого мужчины, вскоре обнаружит, что она уже не леди. Он был из тех мужчин, которые внушают матерям страх за своих дочерей: чувственным, до неприличия красивым, наполненным дерзкими желаниями. Язычник. Дикарь. Неодолимо к себе манящий дикарь. Он был таким мужчиной, которые пробуждают в женщине острое желание вкусить запретный плод, ощутить жар огня, который пылает в этом мужчине. Кейт была почти уверена, что любой женщине не спастись от этого его пламени…
— Работаете над зарисовками для новой книги вашего отца?
Только когда он наклонился ниже, чтобы взглянуть в альбом, она поняла, в какой она опасности. Она так яростно захлопнула обложку, что от движения воздуха его длинные волосы взметнулись.
Подняв одну черную бровь, он посмотрел на нее.
— У вас какие-то секреты?
Слишко и много секретов и никакого убежища.
— Просто я не люблю показывать мои работы, пока они не доделаны, вот и все.
Он облокотился на одну из мачт, поддерживающих верхнюю палубу, и усмехнулся.
— Вы хороший художник.
— Откуда вы знаете? — спросила она, прижимая альбом к груди, ее лицо вспыхнуло при воспоминании о набросках его лица и фигуры. — Вы что, рылись в моих вещах?
Все дружелюбие испарилось с его лица. Он опустил свои густые черные ресницы, и глаза его сузились, превратились в сверкающие серебром щелочки.
— У меня нет привычки копаться в чужих вещах мисс Витмор.
— Я не имела в виду…
— В самом деле? — Он отвернулся от нее и посмотрел на водную гладь. Мускулы на его щеках подрагивали. — Ваш отец дал мне почитать свою книгу, «Атлантида: путешествие в древность». Там я видел ваши работы.
— О, простите меня, мистер Маккейн. Простите за то, что я оскорбила вас. Я сказала не подумав. Если бы я… Я действительно, .. Я так сожалею. — Она прижала свой альбом крепче, чувствуя, как неистово бьется сердце в обложку.
Он взглянул на нее, и она поняла, какую боль причинила ему своими неосторожными словами Каким уязвимым он сейчас казался, не меньше, чем она сама в эту минуту…
— Пожалуйста, простите меня. Я знаю, что вы бы никогда не сделали ничего нечестного. Но вам почему-то всегда удается застать меня врасплох, именно вам,
— Вспыхиваю. — На его губах вновь появилась , улыбка, легкая, страстная улыбка, которая мигом напомнила ей о том дне, когда эти губы скользили по ее губам. С этими воспоминаниями вернулось ощущение огня, которым только он мог заставить ее пылать. — Звучит заманчиво.
— В этом нет ничего заманчивого.
— Да? — Он отодвинулся от мачты.
Она отступила назад, когда он подошел к ней.
— Я нахожу это утомительным. Мы будем вместе на протяжении многих недель, мистер Маккейя, и я бы хотела… — Она на мгновение умолкла, почувствовав, что ее пятки уперлись в стенку.
— Хотела что?-спросил он, упершись руками в стену по обеим сторонам ее головы.
Жар его тела добрался до нее, и ее окутал резкий запах его кожи, наполняющий ее грудь при каждом вдохе. Она подняла альбом, как щит.
— Я бы хотела, чтобы вы попытались поладить со мной.
— Конечно. — Он прислонился грудью к альбому: теплый лен и упругие сильные мускулы коснулись тыльной стороны ее пальцев. — Итак, вы сказали, что, кроме меня, никто не заставляет вас так вспыхивать. И что же все это, по-вашему, означает?
— Это означает, что вы способны привести в ярость кого угодно.
Он подошел так близко, что она почувствовала, как его длинные ноги касаются ее юбки. Она вжалась спиной в стену, стараясь укрыться от завораживающего жара его тела. Все возведенные ею защитные стены пали под напором его тепла.
— Я никогда не встречал женщины, подобной вам, — прошептал он, проводя губами по ее виску.
Она тоже никогда не встречала мужчины, подобного Девлину Маккейну. Этот мужчина говорил с ней без слов, на беззвучном языке тайных наслаждений, который она только начинала понимать. Она судорожно сжала альбом, чувствуя, как пульс стучит на кончиках ее пальцев, ощутивших жар его прикоснувшейся к ним груди.
— Вы не должны… Я…
— Вы очаровательны. — Он прикоснулся губами к ее брови. — Я думаю о вас все время, днем и ночью.
— Пожалуйста, не надо. Я… — Тону. Тону в аромате твоей кожи, тону в пылу твоего тела.
Он провел руками по ее плечам, его жар просачивался сквозь ее платье, размазываясь, как теплое масло.
— . Я хочу обнять вас. О Боже, я хочу обнять вас.
Она почувствовала, как двинулись ее плечи, разворачиваясь к нему, как будто ими кто-то управлял… Если она немедленно что-нибудь не предпримет, она пропадет, она бросится в его объятия и будет умолять поцеловать ее.
— Так-то честно вы играете? — прошептала она, отталкивая его.
Он вгляделся в ее глаза, лунный свет выхватил очертания его головы и плеч, оставляя лицо в тени. Только его глаза сверкали в темноте, его серебряно-голубые глаза, нацеленные прямо в ее душу.
— Разве я делаю что-нибудь нечестное?
— Вы пытаетесь соблазнить меня, мистер Мак-кейн. Вы хотите захватить меня врасплох, когда я начинаю доверять вам. Когда вам поверил мой отец. Когда на вас лежит ответственность за каждого члена экспедиции.