В день пятый
Шрифт:
Господи, что это за место?!
Томас уставился на самый маленький череп из всех тех, которые видел, прикованный к нему, стараясь подавить поднимающиеся внутри образы, воспоминания. Зажмурившись, он сделал над собой усилие и отвернулся…
Только не это. Только не сейчас.
Найт поймал себя на том, что гложущий страх, не покидавший его с того самого момента, как он попал в подземное кладбище, превратился в глубокую, непреодолимую тоску. Томас подумал, что, быть может, именно это и удерживало людей от посещений данного места, и пошел дальше, заставляя себя снова смотреть на останки, изучать их. Самым страшным были не готические ужасы с явлениями призраков и не глупые легенды, связанные
«Вдруг один из них принадлежит Эду?»
Эта мысль была нелепой. Томас отмахнулся от нее, однако ее отголоски застряли в глубинах подсознания.
«Ты даже не видел его тела».
Томас прогнал прочь жалость к самому себе, решительно двигаясь вперед и изучая лежащие вокруг кости.
Тут он увидел его.
В стеклянном ящике, помеченном датой 1948, лежал череп, более гладкий и светлый, чем остальные. Цвета слоновой кости, большой, он был без зубов, но в остальном хорошо сохранившийся. Кто-то поставил перед ним поминальный светильник из красного стекла, свеча в котором уже давным-давно догорела. Ящик обособленно стоял в углу. Отложив фонарик, Томас осторожно взял ящик и поставил на пол.
Под ним оказалась папка с бумагами.
Сунув ее под мышку, Томас поставил ящик с блестящим черепом на место.
— Спасибо, капитан, — произнес он вслух, затем, ощутив что-то похожее на уважение, прикоснулся к крышке кончиками пальцев, словно завершая некий ритуал.
Однако не успел Томас сделать и двух шагов, как его остановило что-то, обусловленное инстинктом, зрением и слухом. Обернувшись, он всмотрелся в длинный проход. Там было что-то еще. Причем живое.
Застыв неподвижно, Томас услышал в глубине коридора какой-то слабый шум крадущихся шагов. Закрыв глаза, он напряг слух и тотчас же уловил звук, услышать который ему хотелось меньше всего: хриплое, свистящее рычание, вырывающееся сквозь неестественно заостренные зубы. Убийца приближался.
Глава 50
На этот раз Томас не испугался, по крайней мере не так, как тогда, когда жуткая тварь неслышно поднялась по лестнице под самый купол, где он сидел с умирающим отцом Пьетро на руках, словно какая-то дьявольская пародия на образ оплакивания Христа. Тогда Найт испытал настоящий ужас, на что все и было рассчитано. Именно страхом жил, питался упырь.
Но Томас уже полчаса бродил по залам мертвых. Хотя ему не хотелось быть выпотрошенным, как Сато, или подвешенным под потолок, как пожилой монсеньор, он больше не боялся зловещих театральных эффектов убийцы, и это в каком-то смысле уже было маленькой победой. Если бы у него по-прежнему был пистолет Роберты, он встретился бы лицом к лицу с уродцем, пристрелил бы его в случае необходимости. Увы, Томас оказался безоружен.
Выключив фонарик, он присел на корточки в темноте, думая, вслушиваясь, стараясь определить, откуда доносится сопение вурдалака, животные звуки, специально направленные на то, чтобы запугать жертву. В груди у Томаса вспыхнула злость, смешанная с презрением. Он внезапно поймал себя на том, что ему больше не хочется прятаться, осторожно попятился к стене, стараясь двигаться как можно бесшумнее, выставив левую руку с растопыренными пальцами. Медленно сместившись назад, Найт нащупал твердый край кости и отступил еще на один шаг, следя за тем, чтобы не сдвинуть черепа Сопение и свист приближались.
В конце прохода показался свет, дрожащий желтый огонек, отбрасывающий на стены причудливые тени. Томас сообразил, что упырь прихватил
Левой рукой Томас нащупал край стеклянного ящика. Скользнув пальцами по поверхности, он нашел простую защелку, вслепую отодвинул ее, поднял крышку и обеими руками достал из ящика сияющий череп капитана. Присев на корточки, он положил его себе на колени, затем взял стеклянный ящик, удерживая его на левой руке, словно официант поднос. Правая рука вернулась к черепу, взялась за него. Застыв среди разложенных останков, Томас стал ждать уродца со свечой, сохраняя странное спокойствие.
Показалась бледная, лысая голова убийцы. Свеча была поднята высоко вверх. Ее дрожащее пламя больше озаряло самого уродца, чем то, что было вокруг него. Внезапно упырь крутанул головой, и Томас снова увидел сморщенное лицо, похожее на морду летучей мыши, заостренные, обточенные зубы и кривой нож. Найт заметил лезвие, и его мышцы напряглись, как у спринтера, приподнявшегося на стартовых колодках.
Убийца сделал еще три шага по широкому проходу, и Томас увидел в его крохотных глазках голодную злобу. Ему захотелось вскочить на ноги и бежать куда глаза глядят, однако тлеющая упрямая ярость, полностью завладевшая им, подавила желание спасаться бегством. При огоньке свечи запавшие щеки упыря казались такими же глубокими, как и у черепов вокруг, сквозь бледную, забрызганную кровью кожу на обнаженной груди проступали ребра и ключицы. Он приближался: пять ярдов, три. Еще один шаг — и упырь увидит Томаса, затаившегося в темноте в конце прохода.
Тут лысый убийца застыл на месте, высоко подняв свечу, выставив нож. Он прислушался, и его лицо полностью изменилось. Расчетливая злоба спала, открывая человека, испытывающего настоящее смятение. При этой перемене упырь как-то сжался, стал меньше ростом, каким-то более человечным.
Томас тоже услышал эти звуки. Все началось со скрипа открывающейся двери, затем раздались приглушенные мужские голоса. Слов Томас разобрать не мог, однако их мелодичность была явно итальянской. Эти люди попали в пещеру через главную дверь.
«Черт побери, кто может прийти сюда ночью, ведя себя как хозяин?»
Полицейские? Неужели тело отца Пьетро уже обнаружили? Если так, то спасение в том, чтобы бежать к ним, и неважно, что он под подозрением.
Не раздумывая больше ни секунды, Найт вскочил на ноги, одним шагом приблизился к упырю и левой рукой ткнул ему в лицо черепом капитана. От неожиданности, возможно, даже от ужаса монстр отскочил, и тут Томас что есть силы другой рукой обрушил ему на голову стеклянный ящик, разбивая его вдребезги. Зашипев, упырь согнулся пополам, роняя серп и зажимая руками глаза, спасая их от текущей по лицу крови. Томас ударил его ногой, и тварь рухнула на землю, стеная от боли. Лезвие отлетело в темноту.
Найт включил фонарик, чтобы увидеть, куда оно упало. Во внезапно вспыхнувшем свете упырь перекатился назад, готовый обратиться в бегство. Томас помедлил, проклиная себя, но фактор внезапности уже не действовал, и теперь преследование могло окончиться его гибелью. Времени творить какое угодно правосудие не было, да он и не собирался этим заниматься. Сейчас главным для него было выбраться отсюда живым и невредимым.
Томас быстро направился ко входу, туда, откуда пришли полицейские, хотя те теперь молчали. Он завернул за угол, едва не ослеп от света их фонарей и сразу же понял, что это не полицейские. Даже совсем наоборот, если быть точным. Одежда, жесты — все было другим. Один из них держал пистолет. Томас понял, что наткнулся на местных мафиози, которые, как предостерегал его отец Джованни, время от времени устраивали встречи в Фонтанелле.