В долгу у отца подруги
Шрифт:
– Он быстро тебя простит. Но ты же собиралась в пятницу в кинотеатр с тетей.
– Я ходила. А потом мне позвонил Вадик. Я как раз была недалеко от полигона, ну и поехала. Сама виновата.
– И что теперь?
– А теперь папа сказал лично будет забирать из института и запирать дома.
– Надолго теперь такое?
– Сказал, пока не успокоится и сам меня не простит.
–
– Да нормально. Он у меня отходчивый. А как твои выходные?
– Вот, – отвечаю коротко, показывая на свое лицо.
О подробностях Мира не спрашивает, чему я несказанно рада.
После пар мы вместе с ней выходим из здания института. Я поправляю капюшон свитшота и забрасываю на плечи рюкзак. Сжимаю в кармане кофты телефон, чтобы он не оттягивал ткань, и спускаюсь под легкую болтовню Миры по ступенькам.
– Вот черт, папа все-таки приехал, – шипит подруга. – Привет, пап! – выкрикивает она и торопится к черному джипу.
Я перевожу взгляд на стоящего рядом с машиной мужчину и замираю как вкопанная. Обнимая одной рукой дочь, прямо на меня смотрит… Царев!
Глава 8
– Пап, познакомься, это моя подруга Соня. Я тебе про нее рассказывала, – радостно щебечет Мира, пока я обтекаю, глядя на ее отца и пытаюсь сложить два плюс два.
У Миры фамилия Деева, у него – Царев. Как, блин?
Но самое главное не это. Как мне теперь вести себя с ней? Рассказать о нас с Игнатом? В принципе, и рассказывать-то сейчас особо нечего. Но все равно я не понимаю, как себя вести.
Сердце колотится в горле, когда Мира зовет подойти ближе. Ноги налились свинцом, и я еле их передвигаю. Какая ужасная ситуация!
Останавливаюсь в паре шагов от счастливой подруги и сглатываю, переводя взгляд с нее на Игната. А он, как будто только заметил тонкие полоски телесного цвета пластырей на моем лице. Хмурится и всматривается внимательнее.
А я питаю глупую надежду, что это какой-то его двойник или, на худой конец, брат-близнец. Но Мира разрушает мои надежды:
– Мой папа, Игнат Владимирович. Папочка, может, ты отпустишь меня с Соней погулять? Она хорошая, положительная
На словах “хорошая, положительная девочка” брови Игната немного приподнимаются, а я давлюсь воздухом и закашливаюсь.
– Все нормально? – спрашивает Мира.
– Да, все хорошо. Просто…
– Нет, – отрезает Игнат, не сводя с меня взгляда. – Мира, в машину. Сейчас же.
– Может, подвезем хотя бы? Ей черт знает куда тащиться на съемную квартиру.
– Нет, – так же резко отвечает Игнат.
– Ну пап, – психует Мира, нахмурившись. – Это невежливо!
Сжав челюсти, он играет желваками, а потом хмуро кивает.
– Садись, – бросает коротко и сам занимает пассажирское сиденье.
– У него, наверное, день не задался, – бубнит подруга и пропускает меня вперед на заднее сиденье.
Вежливо здороваюсь с водителем и опять чуть не давлюсь воздухом. За рулем сидит тот самый мужик, который привел меня к Цареву. Он кивает в знак приветствия, и машина отъезжает от института.
Всю дорогу Мира щебечет, рассказывая папе, как хорошо она выступила с докладом. Какая молодец, что подготовилась к семинару, а еще решила поучаствовать в постановочной сценке ко дню рождения Лермонтова. Игнат слушает ее, периодически кивая и тихо задавая вопросы.
Но я слышу его голос. Спокойный, бархатный, с ласковыми нотками. Со мной он разговаривает совсем иначе. С дочкой он довольно мягкий, хоть и пытается казаться строгим. А со мной… он подавляет. Я просто не нахожу, что ответить всякий раз, когда Игнат общается со мной с позиции силы.
– О, приехали, – говорит Мира. – Слава, так мы же не назвали адрес!
Меня окатывает ледяной волной, когда я тоже это понимаю. Как Игнат будет объяснять дочери, что меня привезли куда нужно, когда я даже не сказала адрес?
– Мирослава, неужели ты думаешь, я не знаю, где живут твои друзья? – спрашивает он, повернув голову и впившись в дочь вопросительным взглядом. – Я знаю все, – спокойнее и даже с какой-то угрозой добавляет он. – Про каждого.
Конец ознакомительного фрагмента.