В доме напротив
Шрифт:
— Вы застанете все в таком виде, как я сам застал месяц тому назад, когда умер ваш предшественник, — сказал Фикрет.
— А от чего он умер?
Чиновнику явно не хотелось об этом говорить.
— Секретарша придет завтра утром. Она в курсе всех дел. Она, разумеется, русская.
— Мне следует опасаться ее?
Собеседник пожал плечами. А разве не полагалось ему дать хоть какие-то пояснения, как водится между соотечественниками, и помочь Адиль бею устроиться на новом месте?
Внезапно он сообразил, что даже не знает, где можно поесть. На кухне он заметил
Он все шел вслед за толпой от статуи Ленина до нефтеперерабатывающего завода. Возле рыболовного порта, на пустырях, стояло несколько новых домов, и там на голой земле сидели и лежали мужчины, женщины, дети. Это были совсем не те люди, которых он видел на похоронной процессии, не те, что находились в большом доме, не те, что прогуливались толпой. Они были грязны и угрюмы. Вдруг Адиль бей услышал турецкую речь и понял, что по-турецки говорят как раз эти жалкие, оборванные люди, валяющиеся в пыли, как нищие бродяги. Он прошел мимо, потом повернул обратно, остановился подле них и спросил:
— Вы турки?
Поднялись головы, на лицах застыло полное равнодушие. На него посмотрели снизу вверх. Потом они, все так же медленно, отвернулись. А ведь эти люди говорили на его языке!
Должно быть, он глупо выглядел, и его охватили одновременно боль и гнев.
Шесть или семь раз, не менее, прошел он набережную из конца в конец. Толпа стала редеть. Было более десяти часов. В темном углу стояли несколько женщин, одна из них выступила вперед, чтобы оказаться у него на дороге, потом вернулась к другим.
«Должно быть, г-жа Пенделли умней своего мужа”, — подумалось ему.
Но не все ли равно? Помочь она ему никак не может. Адиль бей опять увидел окна, где сидели парни и девушки. Несколько минут он шел, окутанный волной музыки, и думал: от чего все-таки умер его предшественник? Кто он был такой? Сколько ему было лет?
Дважды на пути в консульство он сбивался с дороги. Улицы были похожи одна на другую, мостовые разрушены дождями и сточными водами, везде валялись кучи камней, зияли темные подворотни и раскрытые настежь двери.
Наконец он узнал дом, где ему отвели второй этаж. Поднимаясь по темной лестнице, Адиль бей наткнулся на застывшую в объятиях парочку и пробормотал извинения.
Вспомнив, что у него есть ключ, он вошел. В квартире было пусто, и это как-то странно на него подействовало. Там, в итальянском консульстве, в ярко освещенной гостиной, сидя у стола с сандвичами и рюмками водки, люди вели между собой неторопливые беседы. Запах духов г-жи Амар придавал обстановке оттенок женственной прелести.
— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он в темноту, шаря по стене в поисках выключателя. Лампочка без абажура озарила помещение унылым светом, Адиль бей увидел прихожую с двумя скамьями возле стен, увешанных бумагами с какими-то официальными распоряжениями, и его обдало запахом нищеты.
Следующей комнатой был кабинет. Слева находилось что-то вроде столовой. Внимание
— Есть тут кто-нибудь? — повторил он неуверенно. Нет, никого не было ни в спальне, ни в кухне, где над грязной раковиной торчал водопроводный кран. Все было грязным — стены, потолок, мебель, бумаги; то была унылая грязь, как в казармах или некоторых служебных помещениях. Полки в буфете оказались пусты, еды никакой, тарелки, оставшиеся от завтрака, стояли немытыми.
— Все-таки почему он так упорно презирает Турцию? — проворчал Адиль бей, разыскивая, куда бы сесть.
И снова представил, как изящная рука г-жи Пенделли держит над его чашкой щипцы с кусочком сахара. Очень недурна собой эта г-жа Пенделли. Голубое шелковое платье подчеркивает пышные формы. Пухлые губы улыбаются, открывая очень белые зубы. А как она ходит по гостиной непринужденно — настоящая светская дама!
Адиль бей выпил воды — из-под крана, она припахивала аптекой.
Наверху кто-то ходил. Он выглянул в окно и увидел в доме напротив каких-то людей: облокотившись о подоконник, они молча наслаждались прохладой ночи.
В консульстве занавесок не было, и эти люди видели все, что делал Адиль бей. А были ли занавески утром?! Он не мог припомнить. Вдруг неожиданно погасли лампы в коридоре и все уличные фонари.
Пара в окне напротив все так же сидела, опершись о подоконник, — он не заметил, чтобы кто-нибудь пошевелился.
Свет так и не зажегся. Как оказалось, это была не авария, а просто каждый вечер, ровно в полночь, в городе отключали ток. На одной из ближних улиц послышались шаги. Раздался не то лай, не то мяуканье.
В итальянском консульстве на этот случай, скорее всего, припасены лампы, а у него даже спичек нет.
Адиль бею оставалось только попытаться уснуть. Он лег на диван не раздеваясь и задремал. Сколько это продолжалось — он и сам не знал. Когда в комнату проник лунный свет, он вскочил, подбежал к окну: сначала обнаружил блестящую точку — огонек сигареты, согнутую в локте руку, голову мужчины и вплотную к нему — женщину, распустившую по плечам волосы.
Лунный свет проник в комнату позади этой пары. Адиль бей скорее угадал, чем увидел, белый прямоугольник кровати.
«Они меня видят! — подумал он. — Не могут они меня не видеть!»
Как бы бросая им вызов, он прижался лицом к окну, не задумываясь о том, как выглядит нос, расплющенный о стекло, — смешно или страшно.
Глава 2
Адиль бей проснулся от ослепительного солнца, весь в поту, и, еще не встав с дивана, даже не поднимая головы, взглянул на погруженный в глубокую тень дом напротив. Потом вскочил, раздосадованный, и принялся наспех приглаживать взлохмаченные волосы. Окно напротив было распахнуто. Женщина прибирала комнату, и по тому, как она посмотрела на Адиль бея, он понял, что она наблюдает за ним.