В дорогу, ВОР!

Кочанов Станислав Александрович

Святая вода… Насколько мне известно, в королевстве существовали всего семь храмов, где жрецы намаливали её в течении нескольких лет. Получившийся эликсир стоил огромных денег, но покупатели находились всегда. Если человек выпивал несколько глотков этой воды, на него переставала действовать любая магия. Продолжительность воздействия зависела от силы и длительности намаливания.

Я думал. Без сомнения, мне предлагают очень скользкое дело. Но прежде, чем отказываться я решил уточнить.

— Что я должен сделать?

— Твоя задача — проникнуть на склады и любым способом уничтожить Святую воду.

— Чего? — оторопел я.

— Не перебивай.

Склады, желательно, не жечь и, вообще, не портить. Они мне ещё пригодятся. Но, если по-другому никак, попробуй, чтобы разрушений было поменьше. Охрана там хорошая, постарайся не попасться. Если получится, — Толид вздохнул, — выручу, конечно. Но об оплате в этом случае можешь забыть. Если удастся сделать всё незаметно, перед уходом пошуми, чтобы герцог гарантированно услушал. Оплата пятнадцать золотых, минус стоимость моего испорченного имущества. Так что всё-таки постарайся склады не жечь.

— Вы что, уже получили с герцога деньги за воду? — осторожно поинтересовался я.

— Нет. Но это не твоё дело. Берёшься?

— Берусь, — решительно согласился я.

Глава 13

Быстро обговорив детали найма, я отправился готовиться к отъезду. Ушёл недалеко, меня перехватил гном.

— Я Торвин, — начал спасённый, — сын кузнеца-оружейника Торина, сына кузнеца оружейника и рудознатца Норина, сына Балина…

— Слушай, давай короче, — перебил я. — Верю, что можешь перечислить всех предков до десятого колена.

— В том то и дело, что сейчас могу, — вздохнул гном.

— А вчера не мог? — недоверчиво хмыкнул я.

— В том то и дело, что не мог. Заикался я сильно. До пятого колена ни разу не доходил, — смущённо признался Торвин. — Ты меня исцелил.

— Может это маг вылечил? — засомневался я. — Он с тобой возился.

— Нет, — отказался от этой версии гном. — Я перед его лечением очнулся, уже не заикался. Чародей сказал, что твоё заклятье благоприятно воздействовало на мой дыхательно-голосо-артябу… ар-ти-ку-ля-ци-онный аппарат, вот.

Сын Торина был явно горд, что смог произнести такое сложное слово.

— Ну и ладно, мне было нетрудно, — сказал я и собрался уйти. Но гном остановил меня, виновато потупился и, наконец, выдавил:

— Нам… это… предками завещано…

Торин тяжело вздохнул и процитировал:

— "Не быть сыну Гор Мастером, коли не сможет он своих предков поименовать до прародителя всего племени гномьего Тора Молотобойца. Достоин, помогший гному в сём благом деле, быть спасённым тем гномом от Гибели Неминуемой до семи раз. Не исполнившему сие, быть позором рода своего навечно."

— А, так ты меня теперь должен от смерти спасти, — догадался я. — Не беда, сейчас обтяпаем. Я Кара попрошу, он в меня семь стрел выпустит, а ты щитом отобьёшь. И "быть тебе Мастером и, не быть позором рода своего навечно". А таскаться за мной везде и спасать, спасибо, конечно, но не надо.

— Нужен ты мне, везде за тобой таскаться! — рассердился гном. — Моя бы воля, я серебром расплатился, может золотом… чуть-чуть. И не от смерти я тебя спасти должен, а от Гибели Неминучей.

— А в чём разница? — не понял я.

Торвин, ещё раз вздохнув, принялся рассказывать.

История имела глубокие корни. Всё началось с того, что одно из месторождений руды, которую добывали гномы оказалось полностью выработанным. Но остались шахты. Многолетняя работа трудолюбивых коротышек оставила множество пустот в горах.

Объединить эти шахты в один тонель пронизывающий непроходимый Гранитный кряж оказалось не так трудно. За проход по нему гномы имели с купцов хорошие деньги. Но в Хрониках было записано, что человек, спасший гнома от неминуемой гибели, получает право бесплатного проезда через тоннель. И один ушлый гном нашёл способ подзаработать. Недалеко от входа он встречал торговцев и, за умеренную плату, соглашался поработать спасённым. По предложенному мной способу его "спасали" по очереди все члены каравана и бесплатно проходили через тоннель. Такой бизнес получил большое распространение среди гномов Гранитного кряжа. В результате в казну стало поступать всё меньше денег. Естественно, такое положение не устраивало власть. И гномьи крючкотворы зацепились за слово "неминуемой". Теперь такие дела расследовались специальной комиссией старейшин. У спасителей стали требовать доказательств, что смерть была бы неминуемой. "А вдруг рана нанесённая стрелой не была бы смертельной?" — спрашивали их. Махинации с тоннелем быстро сошли на нет, так как теперь инсценировка нередко смертью и заканчивалась. К примеру, одним из вариантов, который комиссия признавала за избавление от неминуемой гибели, являлось спасение повешенного. Для этого необходимо было, найти трёх свидетелей готовых под присягой подтвердить, что других потенциальных спасителей на расстоянии мили не присутствовало. Затем, предоставить на экспертизу спиленную ветку и перерезанную верёвку, на которых собственно и производилось повешение. Причём, до приговора комиссии, петля должна оставаться на шее спасённого.

Я приуныл. Семь раз вешаться, затем тащиться в сопровождении трёх охранников, с охапкой дров и кучей верёвок на шее до ближайшего гномьего поселения не хотелось. Терпеть постоянно рядом благодарного коротышку, хотелось ещё меньше. Прожив на свете двадцать лет, я до сих пор успешно обходился без гномов и меня пока ни разу не вешали. Подозреваю, что в дальнейшем ситуация изменится не сильно. Можно было бы удрать, но жалко виновато сопящего и переминающегося с ноги на ногу, "благодарного спасителя". Идея освобождения пришла голову достаточно быстро, но нуждалась в уточнении. Я осторожно спросил:

— Послушай, а больше у вас в хрониках неминуемая гибель нигде не упоминается?

— Упоминается, — согласился гном. — "Коли спасёт…"

— Не то. Давай ещё.

— "Коли поможет в деле трудном…"

— Ещё.

— "Презренный нечестивец за осквернение храма Тораа достоин смерти неминучей…"

— Близко, но не то. Дальше.

— "Недостоин зваться разумным, кто глаголет поношения мерзкие на бывших и нынешних правителей Гор народа аль на предков гнома любого. Слышащему сие достойному сыну Гор, надлежит неминуемой смерти предать неумного, за злословия его премерзкие".

— Стоп. Оно, — обрадовался я. — Значит, если я обругаю твоих предков или правителей, ты должен меня убить? А если пощадил, значит, спас от неминуемой смерти.

Торвин задумался и лицо его просветлело.

— Точно! Только ты это… — гном замялся. — Про предков не надо.

— Про кого тогда? — деловито уточнил я.

— Можно про короля бывшего? — покраснев, попросил сын Торина.

— Запросто! А что, плохой король был? — посочувствовал я.

— Да он… Из-за него роды разделились! Он пиво гномам пить запрещал! — Торвин просто задохнулся от возмущения. — Свергли его. У эльфов сейчас живёт. Дурин (может таки лучше Горби?) его зовут.