В дурном обществе
Шрифт:
Он нисколько не изменился после нашей последней встречи. По-прежнему оставался невоспитанным чурбаном. Но дураком он не был. И то, что именно его назначили расследовать похищение, стало свидетельством моего обычного невезения.
Из-за гостя я опоздала в закусочную Джимми на деловую встречу. Пришлось бежать. Я все больше кипела от злости и волновалась. Злилась я и на Парри, который завел меня с утра пораньше, и на себя — за то, что позволила ему себя завести.
На улицах было мало народу, только женщины с капризными малышами и всегдашние бродяги. Я прошла мимо магазинчика Хари и заглянула внутрь, надеясь увидеть Ганеша. Его там не было, зато
— Ганеш поехал на оптовый склад, — сообщил Хари под конец. — По-моему, оптовики меня надувают. — Его личико, изборожденное морщинами, сжалось от огорчения.
Я заверила его, что это маловероятно, хотя понятия не имела, надувают его оптовики или нет. Даже если и так, продолжала я, Ганеш с ними разберется.
— Ганеша очень трудно одурачить, — вполне искренне заключила я.
Как оказалось, именно это Хари и надеялся услышать; мои слова подбодрили его. Он пылко закивал и сказал:
— Да, да, дорогая моя, вы совершенно правы!
Потом он предложил мне чаю.
— Извините, я опаздываю на встречу, — сказала я и поспешила уйти.
К Джимми я добралась в одиннадцатом часу; закусочная уже была открыта. Несколько человек сидели за столиками и пили кофе. Обычно в закусочной не бывает много народу до обеденного перерыва. Джимми облокотился о стойку и беседовал о футболе с низкорослым, коренастым, веснушчатым молодым человеком с рыжими волосами. У его ног стояла большая картонная папка, перетянутая лентой. Я догадалась, что это и есть Ангус.
Джимми первым меня заметил.
— А вот и она, — сказал он своему собеседнику. Потом окликнул меня: — Подсаживайся, дорогуша! Сейчас приготовлю тебе и нашему Микеланджело по чашке кофе!
Ангус шагнул мне навстречу, протягивая руку. На нем были старые джинсы и темно-синяя футболка с эмблемой сборной Шотландии.
— Здрасте. — Он смерил меня оценивающим взглядом из-под полуприщуренных век, как будто буквально снимал мерку, что чуточку меня смутило. Я понадеялась, что в похоронном бюро он не подрабатывает. — Спасибо, что пришли.
Акцент у него оказался мягче, чем у Джимми. Наверное, несмотря на молодость, он все же уехал из Шотландии довольно давно. Я пожала ему руку и извинилась за опоздание. От меня не укрылась прекрасная физическая форма Ангуса. Может быть, он усиленно качается, а может, он скульптор и его творчество включает в себя необходимость перетаскивать с места на место тяжеленные каменные глыбы.
В то время как рыжий цвет волос и острое личико делали Парри похожим на хищного лиса, Ангус с его круглым лицом, вздернутым носом и гривой медных кудряшек напоминал дружелюбного льва. Глаза у него были ярко-голубые. После того как он, так сказать, снял с меня мерку, в них появилось немного задумчивое выражение; я решила, что оно для него характерно. В конце концов, до того, как местные власти снесли квартал на Джубили-стрит, я жила в коммуне творчески мыслящих художников и привыкла общаться с людьми искусства. Такой взгляд, как у Ангуса, был мне прекрасно знаком. Он означал, что человек думает о высоком и считает себя непризнанным гением. Кроме того, обычно у обладателей такого взгляда нет денег. Однако Ангус не терял надежды воплотить свои таланты в жизнь. В его планы входила я. Он не стал напрасно тратить драгоценное время и сразу перешел к делу.
— Ничего страшного, — ответил он, отметая мои извинения. — Джимми вам все объяснил, да?
Джимми как раз принес нам кофе и ответил за себя:
— Только в общих чертах. Я подумал, ты лучше все расскажешь ей сам.
Он зашаркал прочь и скрылся за дверью в коридорчике
— Ладно. — Ангус небрежно отодвинул в сторону свою чашку, отчего содержимое выплеснулось в блюдце. — Речь идет о фестивале искусств под девизом «Спасем наш мир». Фестиваль состоится в следующую субботу в нашем районном досуговом центре.
Я вынуждена была признать, что не уделяла особого внимания предстоящему событию, хотя и вспомнила, что мне на глаза попадались листовки с объявлением о фестивале.
— Да-да, он самый! — быстро кивнул Ангус. — Местных художников попросили внести свой вклад в дело охраны окружающей среды. Каждому разрешено представить по одной своей работе. Тема — исчезающие природные богатства. Так вот, сначала я собирался изваять башню из разнообразных предметов, представляющих естественный мир, которому угрожает опасность. Потом до меня дошло, что на башню не обратят внимания. Простая башня — это скучно. А я хочу, чтобы снимок моего творения появился хотя бы в местном «Камден джорнал».
Он замолчал и о чем-то задумался. Я мелкими глотками пила кофе.
— Будет чудесно, — продолжал Ангус, — если к фестивалю проявят интерес общенациональные газеты, в чем я сомневаюсь. Или местное телевидение… — Он тряхнул своей гривой и тяжело вздохнул. — Хотя это тоже вряд ли. Короче говоря, я хочу, чтобы мое произведение привлекло к себе внимание. Потом я подумал: ведь естественный мир означает жизнь, верно? В общем, я решил представить на выставке живую скульптуру. Выставка продлится всего один день; моя скульптура призвана символизировать недолговечность природных богатств, которые мы уничтожаем и потребляем с губительной скоростью. Так что, как видите, помимо возможности представить мою работу на суд публики у нас есть шанс внести свой вклад в хорошее дело.
На этом смелом заявлении он замолчал и выжидательно посмотрел на меня. Что ж, я, в общем, не ожидала, что его работу выставят в галерее Тейт. [3] Я поняла, что он ждет от меня какого-то замечания, и поспешила заверить его, что общая идея мне нравится. Но, робко продолжала я, хотя живые скульптуры прекрасно себя зарекомендовали повсюду, например в галерее Хейворд [4] , я вовсе не уверена в том, что они будут пользоваться успехом в нашем местном досуговом центре.
3
Галерея Тейт — художественный музей в Лондоне, самое крупное в мире собрание произведений английского искусства.
4
Галерея Хейворд — художественная галерея, расположенная в центре Саутбэнк в Лондоне, специализируется на работах современных мастеров.
— Скорее всего, живая скульптура там привлечет внимание местной шпаны и алкашей, — продолжала я, — и бедной натурщице придется очень несладко. На такое я не согласна.
Поскольку я определенно должна была послужить основой для живой скульптуры, мне хотелось вначале подробно обсудить именно такие практические детали. Художники, которые думают только о том, как спасти мир и создать шедевр, способный привлечь к нему внимание средств массовой информации, как правило, не забивают себе голову подобными мелочами. Но я не собиралась стоять целый день в выставочном зале как мишень для насмешек и непристойных предложений. Мне не очень-то хотелось, чтобы малолетние хулиганы украдкой стреляли в меня из рогатки или плевали жеваной бумагой.