В двух шагах до контакта
Шрифт:
— А вот нету там эльфов. И древних, и прочих, — отрезал я.
— А откуда тогда эльфийка из биокапсулы взялась? — съехидничала Настя, — про нее-то ты написал.
— Будешь так вредничать — никогда не узнаешь, — обиделся я, все-таки задела на живое.
— Ну не дуйся, я же не специально, просто мне многое непонятно, вот и стараюсь понять, — Настя старательно изобразила раскаяние, — ну давай пока ждем я тебе помогать буду, текст набирать, а ты будешь сидеть придумывать. Только объясни, магии совсем не будет или ты все-таки чего придумаешь.
И опять тот же вопрос, что и от отца, и на который по прежнему нет ответа: — Понимаешь Насть, я не могу придумать как непротиворечиво вписать ее в
— Хм, а если не магию, а псионику? — после некоторого раздумья задала вопрос она.
— И в чем разница? — хотел уже отмахнуться я, но она продолжила: — В направлении. Магия обычно это что-то внешнее, некая сила пропитывающая мир, а псионика идет изнутри, просто очередное свойство организма, вроде слуха или зрения. Горы так конечно не свернешь, но повлиять на окружающий мир можно с легкостью. Да и противоречий больших не дает.
— Интересная мысль, — я задумался, — а как будут выглядеть проявления этой силы?
— Изменения в животных и растениях, можно перенести часть свойств животных на растения или наоборот, усиления и ускорения в работе мышц, влияние на свойства материалов. То что я могу сделать в пробирке за пару недель волшебники того мира могут поправить просто приложив руки. На закрепление этих свойств уйдут месяцы работы, в отличии от моего способа, но похоже. Ну или размягчить камень и лепить из него как из глины. Я пару таких материалов знаю, прочитала пока дипломный делала.
Я подумал еще, идея была крайне заманчивой, в общих чертах совмещаясь с уже написанным, кроме небольшой малости.
— Это придется кусочек про эльфийку и капсулу убирать, а жалко, мне он понравился, — произнес я, всячески придумывая как бы его оставить.
— Мне тоже, тем более там обязательно должна быть романтическая история, — с придыханием произнесла Настя. Я с подозрением покосился на нее, — кхм, может ты свою тогда напишешь? — предложил я.
— Не, у меня скучно получится, вот, придумала, пусть эта эльфийка на самом деле пилот корабля-колониста, ее специально в анабиозе держали, чтобы потом чего нибудь доставить с орбиты, — она воодушевилась и вроде подпрыгивала от нетерпения. Она потянулась и продолжила: — И в версию о катастрофе укладывается. Колонистов высадили, а оборудование не успели, вот и просадка по технологиям. А теперь носитель опять с планетой пересекается и можно на него попасть, вот ее и размораживают.
— Так далеко по сюжету я не загадывал, у меня вообще плана не было, писал чего в голову приходило. Но твои идеи вообще крайне любопытны, я постараюсь включить их в рассказ, в том или ином виде, — сказал я, она просияла. Ее довольная мордашка просто лучится удовольствием от похвалы. В такие моменты становится заметно, что она несколько чужая. Я задумался об этом, а очнувшись, оборвал паузу: — Давай перекусим и попробуем.
Рассказ 3 + глава
Сейчас вечер, мы сидим у моего костра и я набрасываю эти строки. Этот поистине знаменательный день подходит к своему концу. Не часто в моей жизни выпадал столь богатый на события день, в течении которого я увидел и познал столько нового, такого, что более никому не доведется увидеть или ощутить. Подобные события как рождение мира, могут произойти лишь раз на всю вечность, более никогда не повторяясь, ни в большем, ни в малом, ни в отражениях. Причина этого — Эльфа сидит напротив меня и задумчиво смотрит в пляшущее пламя костра, жадно грызущего ветки и ласково обнимая
***
— Максим, ну где действие, шевеление? Они чего так и будут тупо сидеть и в костер пялится? — взорвалась Настя, — чего это за хоровод сонных мух.
— А тебе надо было прямо хвать эльфу за шкварник и на попону, полуэльфят делать, вот со всеми анатомическими подробностями? — подчеркнуто сердито отозвался я. Настя зарделась и съежилась. Я продолжил: — Ну можно конечно, но это несколько выходит за рамки моей задачи, так что либо набираешь и не бухтишь, или давай сюда планшет.
— Ладно, молчу, — она насупилась и приготовилась.
***
Следует рассказать о моменте нашей встречи. Она вышла из пещеры постоянно подхватывая слишком большую ей рубаху, одной рукой стягивая ворот, в который, казалось она вся смогла бы проскочить. В движении нижний край рубашки открывал прекрасные стройные ножки, с восхитительными круглыми коленями, идеальной формы. Этому восхитительному совершенству хотелось посветить поэму, воспеть и в прозе и в стихах совершенство, которое мне открылось на этой поляне. Второй рукой с тонкими нежными пальчиками она прикрывала от яркого солнца прекрасные васильковые глаза.
— Максим, а васильковые глаза это какие? — не удержалась в очередной раз Настя.
— Пиши не отвлекайся, — на всякий случай проворчал я, — сине-голубые, ближе к голубому, хотя могут быть всякими, до фиолетового оттенка.
— Молчу-молчу, — отозвалась Настя и продолжила набирать.
***
Она стояла и осматривалась, с такой радостью и обожанием, будто пыталась втянуть в себя, впитать весь окружающий мир, на ее прекрасном лице было написано восхищение и интерес, ожидание и радость встречи. Она пропитывалась миром, его ощущением, дыханием и шумом, движением травы и порывами ветра, писком мыши у корней дерева и покачиванием его ветвей. Она беззащитно стояла на поляне, погрузившись в свои ощущения единения с миром что я невольно замер, боясь нарушить эту тонкую связь, это волшебство мгновения. Закрыв глаза она слушала голоса птиц, плавно словно в танце поворачиваясь вокруг себя. Радость единения была настолько велика что она рассмеялась. Она словно плыла в волнах эфира, радуясь долгожданной свободе после затхлого подземелья. Она обнимала весь мир и он отвечал ей взаимностью.
Голос ее был приятного тембра, был созвучен шуму в кронах вековых деревьев, звону ручья и шепоту ночного ветра в камышах, с волнующей хрипотцой, той, что как бархат нежным касанием возвращает утраченный блеск на доспехи, истомившиеся в ожидании битвы.
***
Что опять? — я отреагировал на уставившуюся на меня Настю. Сарказм в ее голосе можно было отламывать кусочками и раздавать как эталон: — "волнующая хрипотца", по этому твоему описанию ЭТО больше похоже на скрежет напильника, обгрызающего ржавчину с забытой железки, когда-то бывшей чем-то там рыцарским. С мерзким скрипом и визгом несмазанной петли на двери, вот на что это похоже, но никак не приятный голос, — она аж передернулась, видимо представив свою трактовку.