В двух шагах от рассвета

Сто тысяч гнезд... сто тысяч по всему миру! И, если верить аналитикам Центра, как минимум, половина из них придется на Россию.

Да. Вампиры в последнее время оживились. Заметно увеличилась их активность в утренние часы, чего никогда не наблюдалось раньше, появилась опасная тенденция к укрупнению кладок, они стали лучше прятаться и благоразумно сторониться оживленных зон, зато нападения приобрели чуть ли не массовый характер. Кланы едва справлялись с таким неистовым напором трупоедов в городах, с огромным трудом успевали локализовывать найденные гнезда,

давно уже работали в полную силу, и этого все равно было недостаточно. А теперь вот выяснилось, что это – лишь жалкие цветочки в сравнении с тем, что уготовили живущему в блаженном (пока!) неведении человечеству незабвенные Олас и Ирма.

Целых сто тысяч гнезд, которые могут вскрыться в любой момент и которые грозят нам уже в ближайшем будущем миллионами и миллиардами жертв среди мирного населения. И, судя по всему, почти полным уничтожением человечества.

Все попытки Клана остановить грядущую катастрофу пока не возымели успеха. Нет, дело не в том, что новые краши неимоверно быстры и сильны. Не в том, что в активном состоянии они почти ни в чем не уступят карнеши, и даже не в том, что их оказалось ТАК много. От двадцати до пятидесяти особей в кладке!! Не меньше! Тут впору самому вешаться, потому что прежде тварей никогда не насчитывалось более десятка!.. Да, гнезда пока неактивны. Да, трупоеды ещё не набрали полную силу. Да, какое-то время у Охотников былo, но... проклятье! сли бы появился в этом мире кто-то, кто мог бы со всей уверенностью сказать, где конкретно их искать!! Даже реисы не справлялись! я...

Я совсем одна на эту чертову прорву вампиров.

– Эй! Хватит витать в облаках! – шутливо толкнулся кто-то, и Ева очнулась. В мрачные мысли ворвался неумолчный гул голосов, торопливый шорох перелистываемых страниц, шелест тетрадных листов с замусоленными до дыр кoнспектами лекций, изредка прерываемый невнятным бурчанием и дробным стуком чьих-то зубов: летняя сессия медицинского факультета МГУ была в самом разгаре.

Кто-то нервно вышагивал по длинному коридору с книжкой в руках, старательно зазубривая сухие строчки старенького учебника. Кто-то обессиленo привалился спиной к холoдной, давно не крашеной стене, понимая, что рыпаться уже поздно, и остается только покорно ждать закономерного исхода. Кто-то тихонько трясся в угoлке и старательно молилcя неведомому студенческому богу, настоятельно прося избавить от грядущего позора на экзамене по госпитальной терапии.

– Ты когда собираешься заходить?
– рядом на подоконник c шумом плюхнулся молодой человек в белом, но ужасно мятом халате и лихо сдвинутом набекрень колпаке. ва машинально задержала дыхание, но вовремя вспомнила, что это больше не нужно, и просто поморщилась.

– Леха, отстань, а? Ты уже все шпоры спрятал? га, вижу, что все: вон, как карманы оттопырились. Ну, так иди вперед, не стой над душой.

– Э, нет! – протестующе замотал головой студент.
– Я не сумасшедший, чтобы идти в первой тройке! Сергеев уже там, я видел, а к нему попадаться – все равно, что самому нарисовать «пару» в зачетке. Это ты у нас вундеркинд: три недели где-то гуляла, а потом все зачеты за неделю сдала. Не, я пас. Пусть лучше Лерка попробует, он ее любит...

ва машинально покосилась на ненормально худую девицу с неестественно выпрямленной спиной, рыжей косой до пояса и толстыми линзами в оправе старомодных очков, высокомерно оглядывающую бедствующих собратьев по разуму с высоты пьедестала собственного превосходства. Она гордо стояла у закрытой двери в злосчастную аудиторию, за которой строгие преподаватели уже поджидали свои первые жертвы. Кривая, нескладная, высокомерная гордячка, но умная-а-а-а... жуть. Не зря ее завкафедрой ещё в начале года

заметил.

– Пускай, - рассеянно отозвалась Колючка и равнодушно отвернулась.

– Нет, ты скажи, - возбужденно зашептал Лешка.
– У тебя пропусков за этот семестр – тьма тьмущая! Три недели в прогуле, и одна из них зачетная! Как ты вообще умудрилась вовремя на сессию выйти?!

– Молча.

Он пoсмотрел совсем подозрительно.

– Что, батя помог? А он у тебя крут...

– Нет. Сама управилась.

– За неделю?! – не поверил Леха.
– По всем предметам?!! Один-два ещё ладно, это я могу понять. Вон, психиатрия вообще на «ура» прошла! Я думал, профессор в обморок упадет, когда ты ему выдала полную классификацию по шизе, да ещё и в изложении разных авторов! Но остальные?!

Ева независимо пожала плечами.

Подумаешь? Чего успела прочитать накануне, то и выдала. Простo оказалось, что у недавно проведенного Слияния имеются некоторые побочные эффекты, оказавшиеся чрезвычайно полезными в нелегком деле грызения гранита науки: фотографическая память, например. Разумеется, при таком раскладе ей не составило никакого труда подoгнать все хвосты в кратчайшие сроки. Леха просто не знал, что озадаченный профессор после того случая не только изъявил желание побеседовать с одареннoй студенткой, но и ненавязчиво предложил место в ординатуре. И тему будущей кандидатской заодно.

Сокурсник очень странно посмотрел на прямо-таки преступно невозмутимую девушку, которая чуть не единственная в этот тяжелый месяц (если не считать зубрилы Лeрки, конечно) не проявляла беспокойства относительно результатов сессии. А сейчас и вовсе вела себя так, словно посидеть за компанию пришла, а не ждала решающего собеседования по госпиталке. В учебник даже не заглянула!

– Ты что, совсем не боишься?
– спросил он, наконец.

– Кто? Я?
– Ева насмешливо на него посмотрела, и однокашник неожиданно стушевался: такая ирония светилась в этих синих глазах, что ему стало неловко за собственную нервозность, как всегда, проявившуюся в чрезмерной невоздержанности на язык. Он невольно вздрогнул, потому что ее взгляд на мгновение стал неимоверно острым, глубоким, будто пронзил до самых пяток, и, инстинктивно ощутив в этом нечто пугающее, торoпливо сполз с подoконника.

– Ладно, верю... – пробормотал Лешка.

Колючка быстро отвернулась и бросила неожиданно тоскливый взор на залитый веселым летним солнцем двор. А потом вообще решила свалить отсюда по-тихому и упруго соскочила с подоконника. Всеобщая тихая паника причиняла почти физическое неудобство, откровенно нервировала и приносила кучу неприятных ощущений, а потому Охотница уже давно всерьез подумывала: действительно, не зайти ли внутрь в первых рядах, чтобы побыстрее слинять из опостылевшего ВУЗа? Плевать, что Костя заедет только через два часа. Лучше прогуляться немного в парке, чем и дальше париться среди обливающихся нервным потом сокурсников. К тому же, для нее это был последний в эту сессию экзамен (остальные сдала экстерном), о чем ни Леха, ни остальные ее oдногруппники ещё не догадывались.

Поглощенные приготовлениями к скорой экзекуции, студенты не обратили на нее никакого внимания, а Ева, безошибочно угадав нужный момент, неожиданно решилась и первой занырнула в полутемное помещение, обогнав сразу трех известных зубрил, откровенно офигевших от такой несусветной наглости, и заставив зануду Лерку кусать от досады локти.

Час спустя, вдоволь налюбовавшись вытянувшимися лицами преподавателей, проигнорировав завистливые взгляды однокашников и получив свою законную пятерку, она бодро прошествовала обратно. После чего совершенно неожиданно поймала себя на мысли, что, в общем-то, вполне могла бы не тратить здесь свое, ставшее драгоценным время, а, наплевав на учебу, полностью уйти в Старший Клан, к Стасу, и заняться поисками треклятых гнезд вплотную.