В её стране родятся тучи
Шрифт:
С этими словами Элернара начала аккуратно прощупывать энергетику людей, которые засветло спешили на работу, в надежде выловить в их аурах нечто удивительное или выбивающееся из общей массы. Крылатую выбивало из колеи то серое уныние, которым были переполнены не выспавшиеся люди, ненавидевшие свой новый тяжёлый день. Даже в церкви, где должны были восхвалять Создательницу, ощущалась тяжёлая и сердитая энергия. С высоты драконьего полёта не ощущались отдельные детали — согнутые под моральным грузом спины, духота в салонах автомобилей, пропавших пылью и резиной, наивно-бодрые голоса из радио и тягуче-сонная пьяная
Яролан пытался смотреть конкретнее, выцепить из моря человеческих аур драконьи. На первый, поверхностный взгляд тут их будто не существовало, как и иного разумного вида помимо людей. Только после ухода в медитацию и настройки восприятия на поиск любых следов сородичей Яролан заметил небольшое вкрапление драконьих аур в человеческом городе.
— Туда, — он махнул хвостом подруге, разворачиваясь в сторону обнаруженных драконов. Лететь пришлось практически через весь город, вплоть до того, как вновь начали появляться пятна лесов в плотной застройке. В этом пригороде здания были несравнимо богаче, с большими архитектурными изысками и окружённые огрызком частной земли за забором. Энергия сородичей чувствовалась из самого причудливого замка на всей улице. — Неплохо устроились?
Драконочка кивнула:
— Они прямо выделяются. Может, заглянем внутрь? Полагаю, они нас примут.
Они приземлились на пешеходный мостик между башен, осматривая замок. Выделялся он — не то слово, даже в Нашаре такое хаотичное нагромождение крыльев сотворил бы лишь хаосист, а в полном скучных домов-коробок городе это поместье и вовсе воспринималось пришельцем. Примерно таким же, как любопытные, но не слишком везучие драконы-инопланетяне среди серых человеческих масс землян.
Очень быстро Раяра и Элернару встретила рыжая Тёмная с кольцом в носу — судя по ауре, манере себя держать да и просто… манерам — с нижнего слоя. Она заспано пробурчала что-то на едва понятном языке — в общем речь сводилась к тому, что зря её разбудили так рано.
— Я не совсем понимаю, что ты говоришь, — Яролан произнёс на праговоре. По счастью, Тёмная этот язык знала:
— Я тебя тоже, я не дельфин, спать половиной мозга! У меня сейчас отключены обе. Как вы только в магазин ходите, не зная русского языка… Ладно, я вам тогда на нормальном языке скажу — прилетайте вечером, а сейчас — кыш!
— Мы не с Земли, — откровенно призналась Элернара, пытаясь растерянной мордочкой вызвать во владелице замка сострадание. — Мы здесь первый раз и нам страшно назад возвращаться, мы путь сюда еле пережили…
— А не надо было голову совать, куда суют х… — самка медленно начала понимать, кто перед нею стоят, и её морда менялась от раздражения к растерянной заинтересованности быстрее, чем она сменила лексику и подход, — …хвост. Вы что, попадосы из ада?
— Не из ада, из Нашара, — подтвердил Раяр, сам себе изумляясь — говорит об этом так спокойно, будто обычное дело — в другие миры залезать…
— Нашара… Это вам к Саше, его теория, — махнув хвостом гостям, рыже-русая повела гостей к другой башне по краям моста. — Представьте только, заявлять, что крылатые это не демоны, а драконы с другой планеты! Ну и бред! С другой планеты дофига лететь на Землю, ад-то рядом, в слое реальности напротив!
Честно сказать,
Стоит уточнить, что, пользуясь случаям, я решил переехать к драконессам, чтоб родители больше не донимали, когда я жениться собираюсь. Показал родне один раз Марту — они поохали, что "подобрал жену по интересам, а внуков не дождутся", но отпустили, ещё бы попробовали запрещать. И теперь я снова жил в собственной башне, как Воплощение Тьмы в Храме Ночи. Марта не особенно меня домогалась по эротической части, потому что после свиданий я не желал спокойно спать, а шёл "греметь железяками". Чтож, пусть примет меня каким я есть и целиком — или никак!
Но когда ко мне вошли двое чешуйчатых — золотой с усами, как у китайских драконов, и фиолетовая с одним оперённым и одним перепончатым крылом — я сразу понял, что нужно на время перестать быть инженером Александром и снова надеть шкуру Воплощения Варлада.
— Плоть истлевает, путники издалека? — спросил я как мог гордо, но из-за невольного зевка получился скорее вопрос, чем пафосное приветствие.
— Тьма вечна… — Элернара не являлась сторонницей Нашарской религии, но это приветствие помнила, а потому решила произнести его. А затем сразу продолжила, — Мы из Харадола, хоть и очутились странным образом здесь. Но мы ищем путь назад.
Драконочка не решила упоминать, при каких обстоятельствах и как они очутились прямо в озере, и она надеялась, что до таких прямых расспросов дело не дойдёт.
Я слегка усмехнулся в ответ, оглядывая внимательно гостей:
— Ну что ж… Не выкидывать же вас, раз такое дело, верно? Располагайтесь. Но прежде скажите: в людей умеете превращаться? Вас можно на улицу выпускать?
Элернара потупила стыдливо взор, понимая что ничего не умеет, но Яролан своевременно исправил положение, вмешавшись:
— В прановладении я могу то же, что и большинство Харадольцев, — пошевелив усами, растерянно улыбнулся золотистый, — видеть ауры, чувствовать энергии, слегка кобничаю…
Марта, вытащив из ушей вату и поднимаясь из гнезда, фыркнула, услышав такое:
— Эдак вы далеко не уедете. Вы ведь знаете, как вас люди встретят, если в таком виде покажетесь на улице?
— На что это был намёк? — Яролан со смесью заинтересованности и настороженности наклонил голову вбок.
Мне пришлось пояснить ситуацию:
— Мы все можем принимать форму человека. Здесь это необходимо для маскировки нашего истинного облика. На Земле хочешь не хочешь, а играй по другим правилам. Я ведь правильно понял, что вы лишены этой способности?
— Лишены… — растерянно покачала головой Элернара, но сразу добавила: — но как это поможет, если ауру все равно не получится скрыть от остальных?
Я вновь усмехнулся:
— Как правило, люди здесь нечувствительны к энергетике, а значит и увидеть могут лишь внешний облик… Ну а коль вы рискнете заявиться в текущем виде к людям, то помните, что они очень испугаются вас. Люди на Земле боятся и ненавидят тех, кто выбивается из их привычной обстановки.