В его власти
Шрифт:
— Ты уже видела её? – с любопытством спрашивает Лиана у золовки.
— Да. Перед тем, как зайти к вам, я была у него.
— Я тоже её видела. В коридоре столкнулась, – быстро добавляешь ты, чтобы девушки не напридумывали себе ничего лишнего.
—
— Я бы точно не взяла её на эту должность только из-за того, что она совсем не знает, в чем нужно приходить на собеседование. Но меня же об этом никто не спросит. Так что…
— Я надеюсь, что Т"eма примет правильное решение относительно этой дамочки. В любом случае мы сможем поставить её на место, если это понадобится, – подмигнув тебе, говорит Маша Князева.
После того как Мария покидает вас, оставляя доживать остаток рабочего дня, Лиана ненадолго задерживается, чтобы выразить тебе свою поддержку и внимание.
— Хочешь, я поговорю с ним и выясню, что произошло с его поведением?
— Нет, не стоит. Это, по сути, не должно меня волновать. Ведь он мне не босс. Всё в порядке, Лиана, не волнуйся, – улыбаясь, мягко отвечаешь ей.
— Хорошо. Если тебя это и правда не беспокоит, тогда и я буду спокойна.
Остальное время до завершения трудового дня проходит размеренно и непринуждённо.
К пяти часам вечера уже все спешат расходиться по домам, включая твоего начальника и его супругу.
Ты начинаешь потихоньку раскладывать вещи по своим местам и делать последние заметки на следующий рабочий день в личном расписании Кирилла Алексеевича, и даже не замечаешь, как дверь твоей приёмной открывается и перед тобой лицом к лицу оказывается Артём Князев, собственной персоной.
Глава 4
Встретившись с прожигающим насквозь взглядом Князева, ты тяжело сглатываешь, пытаясь вернуть себе толику самообладания и не сорваться в первую минуту его появления здесь.
Серый блеск гипнотизирующих глаз манит сию же секунду забыть о его недавнем поведении и забыться в тех грёзах, которые он готов подарить тебе прямо здесь и сейчас.
И лишь необыкновенная бархатность любимого голоса заставляет выйти тебя из этого состояния.
– Привет. А я уже было подумал, что ты ушла, и я опоздал с извинениями, – улыбаясь, сладко проговаривает Артём, затрагивая самые глубокие струны твоего сердца.
— Может быть, вам и не пришлось извиняться, если бы вы с самого начала установили некоторые границы между нами? – строгим
— Вот как? Мы перешли на "вы"? – подступая ближе к твоему рабочему месту и не прерывая вашего зрительного контакта, спрашивает он.
— Это следовало ожидать. Так что привело вас сюда, Артём Алексеевич? Неужели только чувство вины перед обычным сотрудником?
Князев опускает глаза в пол, не зная, как подобрать слова, чтобы ты ему поверила.
Он ставит перед тобой горячий кофе в бумажном стаканчике, на котором написано одно единственное слово, выражающее все его мысли и желания: "прости".
— Я виноват. Как ты и сказала, нужно было сразу выстроить некую границу, но я поддался своей слабости.
Ты мне очень понравилась. И я пытался всеми силами завладеть твоим вниманием, питая несбыточные надежды. Но мне пришлось признать действительность, что между нами ничего не может быть.
— Можно узнать, что толкнуло тебя на сегодняшние изменения в наших отношениях?
Красавец смотрит в твои глаза своим затуманенным взором, словно проникая им в самый эпицентр твоего сердца.
— У тебя есть парень. Я никогда не славился тем, чтобы разбивать влюблённые пары, даже если девушка мне очень сильно понравилась. И никогда не изменю своим принципам по этому поводу. Если, конечно, ты сама ничего не захочешь менять.
— С чего бы это я захотела что-то менять? – удивленно спрашиваешь у него, нахмурив брови.
— А разве нет? – хитро прищурившись, проговаривает он. – Разве я тебе не нравлюсь и ты не задумывалась над тем, чтобы рискнуть своими отношениями и быть со мной?
— В каком… смысле? – выпучив свои и без того большущие голубые глазки, уточняешь ты.
— Скажи честно, ты ведь уже представляла, как я целую тебя и ласкаю твоё тело?
— С какой стати мне это делать?
Всё так же, не сводя с тебя своего обжигающего пристального взгляда, мужчина неожиданно наклоняется к твоему лицу, едва касаясь губ своим горячим прерывистым дыханием.
Твой ритм сердца пускается в дикий галоп от его близости, а ладошки покрываются потом, непроизвольно сжимаясь в кулачки.