В эпицентре бури

Ли Молли И.

— Дядя Кайл? — я никогда не слышала, чтобы голос Джастина был таким разбитым, таким уязвимым.

Его дядя покачал головой.

— Мы говорили тебе, Джастин. У тебя был последний шанс. Ты нарушил наши правила ещё раз и это конец. Сегодня вечером тебе надо было сделать всего лишь одну вещь. Одну. Остаться дома и доказать, что ты способен быть частью нашей семьи.

Джастин сделал шаг назад. Его грудь быстро поднималась и опускалась. Взгляд в его глаза, полные абсолютной боли, заставил меня действовать.

— Мистер

Хоббс, это была моя вина. Я позвонила ему в панике сегодня вечером. Мне очень жаль, я не знала, что…

— Он знал, — его дядя оборвал меня резким тоном. — Ему было известно об этом в течение нескольких месяцев, и мы не будем терпеть это больше.

Я с трудом сглотнула. Я знала, что Джастин иногда в течение всех выходных оставался со своими друзьями без контроля, даже выпивал несколько раз, но какие подростки не делают этого? Я никогда не думала, что они могут выгнать его за это. Я посмотрела вниз, оглядывая коробки. Некоторые из них были даже не заклеены. Его одежда была скомкана и брошена так, как если бы они паковали её в спешке.

— Это моя вина, — сказала я опять.

Его тётя вздохнула со ступенек, но промолчала.

— Нет, Блейк. Это была не твоя вина. Джастин знал, какие последствия будут у его поступков сегодня вечером. Он проявил к нам неуважение в последний раз, — он остановил свой взгляд на Джастине. — Ты слышишь меня, парень? Ты был так неблагодарен, после всего, что мы сделали для тебя, с нас достаточно. Забирай свои вещи и убирайся отсюда.

Рот Джастина открылся и закрылся несколько раз, прежде чем он смог подобрать какие-нибудь слова.

— Куда я должен пойти?

Мою грудь сдавило. Они были его единственной семьёй.

— Почему бы тебе не пойти к одному из твоих бездельников друзей? К тому, кто для тебя важнее нас, — его дядя закрыл дверь. Замок издал такой громкий звук, как будто возле него был микрофон. Щелчок разорвал оглушающую тишину.

Джастин развернулся и опустился на крыльцо, положив голову на руки. Я села возле него, зажатая между его высокой долговязой фигурой и грудой коробок. После нескольких мучительно долгих минут, прерываемых только нашим дыханием, превращающимся в пофыркивание на холоде, он посмотрел на меня.

Потерянный и разбитый. Только так я могла описать его взгляд.

— Я скажу своим родителям, чтобы они позволили тебе остаться с нами. Потому что это была моя вина, — сказала я и положила свою руку на его спину.

Он покачал головой, груз на его плечах заставил их опуститься вниз.

— Нет, я сам с этим разберусь.

Треск, раздавшийся, когда Джастин опустил кулак на барную стойку, вернул меня в действительность.

— Как ты можешь быть так эгоистична, Блейк? — он посмотрел на меня.

Этот взгляд был так отличен от того сломленного, который я видела в тот день пять лет назад. И хотя моё сердце было опять разбито из-за мальчика, который

всех потерял, гнев, вызванный словом «эгоистичной», обратил мое сочувствие в пепел. Инстинктивно в моём воображении всплыли моменты, когда я тоже жертвовала различными вещами для него на протяжении многих лет. Как я использовала деньги, собираемые на покупку новой машины, чтобы спасти его из тюрьмы, потому что он забыл заплатить три штрафа за превышение скорости. Как я никогда не забывала о его дне рождении и постоянно напоминала ему о своём. Или тот факт, что я в течение многих лет пыталась восстановить отношения между ним и его семьёй, и когда это не получалось, я старалась сделать всё, что было в моих силах, чтобы он был счастлив.

— Если ты так думаешь обо мне, то нам действительно не следует быть вместе, — сказала я надломленным голосом.

Глаза Джастина стали большими как блюдца. Он открыл рот, но быстро закрыл его. Он посмотрел на меня сверху вниз. Джастин опять был брошенным мальчиком. И опять я была причиной его боли. Вина скрутила мой живот, но битва между нами, казалось, никогда не закончится.

— Ты хочешь расстаться? — спросил он, более мягким голосом.

— Я хочу, чтобы мы начали новую жизнь здесь, — я вздохнула. Жизнь без постоянной, изнуряющей борьбы и компенсаций, которые мы делали.

— Ты хочешь бросить меня из-за этого? — Джастин стал прежним и практически рычал. — Ты не можешь оставить меня. Ты — всё, что у меня есть. Я не могу жить без тебя.

— Ты даже не готов переехать, чтобы быть в двух часах езды от меня. Ты, очевидно, мог бы жить и без меня, Джастин, — я ущипнула себя за переносицу, чтобы остановить слёзы. Я планировала это уже некоторое время. Мы всё больше и больше ругались, и лёгкий дух товарищества, который был у нас, когда мы были детьми, исчезал с каждым днем.

Я услышала тихий лязг металла и вернула свой взгляд к Джастину. Моё сердце остановилось, как если бы я упала в ледяное озеро. Он прижал кончик своего карманного ножа к мягкой части запястья.

— Что ты делаешь? — мой желудок ухнул вниз, как будто у меня исчез пол под ногами.

Его глаза были дикими и смотрели в мои.

— Жить без тебя? — закричал он. — Я не хочу жить без тебя, Блейк. Не хочу!

Он посмотрел на нож и напряг руку, держащую его. Джастин зашипел, когда лезвие полоснуло кожу, и кровь медленно хлынула из пореза.

— Прекрати это! — крикнула я, бросаясь к нему. Я осторожно взяла его за предплечье и убрала его руку с ножом. Я держала свой большой палец над раной, пытаясь остановить теплую кровь. Я использовала конец своей рубашки, чтобы вытереть ее, благодарная, что нож не вошёл глубоко. Холодные пальцы сжали мою спину, и ледяные уколы пронзили мою кожу.

— Ты видишь, что ты делаешь со мной? — он отдернул своё запястье и прижал его к груди. — Ты не можешь оставить меня, Блейк. Я умру без тебя.